Книга Московская Плоть, страница 15. Автор книги Татьяна Ставицкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Московская Плоть»

Cтраница 15

Дальнейший Внуков расклад на этот день, а также на всю его дальнейшую жизнь определил раздавшийся в кармане звонок айфона. Он выслушал сообщение стоя. С его лица разом слетела мина сноба и пофигиста, он побелел, как сугроб за окном, и обессиленно опустился в кресло. Его трясло, как в детстве, когда он узнал о собственной смерти. Не понимал, что ему следует предпринять. Не мог сдвинуться с места. Действительность навалилась тяжелой погребальной плитой и придавила его, как мышонка.

12

В понедельник после полудня реанимобиль выкатился из ворот особняка в Горках и двинулся в сторону Лосиного Острова. Сидящие в нем два доктора вели себя тихо и только украдкой крестились на храмы, попадавшиеся им по дороге. Тот, что сидел рядом с водителем, не выдержав напряжения, опустил окно и закурил. Водитель косился на него удивленно. Ехали не торопясь, не нервируя мигалкой и сиреной других участников движения. Те пугались и психовали еще больше от вида назойливо волочащейся на хвосте, не спешащей никому на помощь «скорой».

Навстречу понеслись кавалькада за кавалькадой с мигалками, и реанимобиль надолго оказался прижатым к обочине. Молчание становилось напряженным, возникший энергетический сгусток грозил разрывом аорты или инсультом. Отсутствие динамики требовало хоть какой-нибудь компенсации в доступной форме.

– Пересядешь ко мне? – ненатурально откашлявшись, спросил бритый доктор из салона реанимобиля, не узнавая собственного голоса.

Воссоединившись, они едва находили слова, да и те неохотно слетали с языка.

– Знобит, – сказал Бритый, поскребывая пальцами кадык.

Седой нагнулся к чемоданчику и достал флягу. Отпили по глотку.

– Мы им кто – попки? Мартышки на веревочке? – озвучил внутренний монолог Седой.

Они выпили еще по глотку. Помолчали.

– Вот что я тебе скажу… Ты когда-нибудь держал в руках… столько? За одну свою профессорскую закорючку… Что ты дергаешься? Бумагу видел? Нет, ты скажи, ты бумагу видел? Отказ! – вдруг забалаболил Бритый. – И деньги не через холуев сунули, а вручили, как полагается, как нормальный гонорар. Целовали даже. Долго и торжественно, как в былые времена лидеров соцлагеря. – Бритый в силу профессии понимал причину своего речевого недержания и ждал, когда попустит. – Правда, тогда в губы целовали. Взасос. Тебя что-то беспокоит?

– Меня все беспокоит!!! – неожиданно сорвался Седой. – Я себя плохо чувствую! Точнее, я себя вообще не чувствую… – Он как-то сник и стал смотреть в окно, почесывая шею под колючим воротом шерстяного свитера.

В зеркале заднего вида отразились испуганные глаза водителя.

13

Вернувшись с обеденного перерыва, Машенька погрузилась в работу, не замечая торжества в переглядках коллег. Она твердо решила, что больше не станет реагировать на их подколки. Она вытравит из своего сознания комплекс жертвы. Девицам и правда быстро наскучили подначки, остававшиеся без ответной реакции. К тому же их внутренние кобры были сыты сегодняшней удачной подставой в паркинге. В помещении слышался только дробный стук клавиш и мерный гул оргтехники.

Неожиданно в сумочке Маши зазвонил телефон.

– Умер? Не плачь, я сейчас приеду. Ты где? Ах нет, у меня же машина разбита, увезли… Ты где? – Она старалась говорить спокойно и ласково. Ее очень обеспокоило состояние Уара. – Ты сам за руль сесть можешь? Вели охране довезти тебя до моей работы, а дальше я сяду за руль.

Закончив разговор, Маша стала собираться. Девицы, услышав, что кто-то умер, не решились высказывать замечаний по поводу того, что рабочий день еще в самом разгаре. Маша зашла к начальнице и уведомила ее, что вынуждена уйти. Начальница от такой наглости подавилась словами, и Марья Моревна вышла из ее кабинета, не дожидаясь начальственного вердикта. Она переобулась в сапоги (в офисе дозволялось ходить только в туфлях), облачилась в свою немаркую дубленку, надела сумку «по-почтальонски», через грудь, и пошла к лифту. Девицы сорвались со своих мест и прильнули к окнам. Уж очень не вязался с образом их сиротки-коллеги императив в брошенной ею фразе об охране.

Маша переминалась с ноги на ногу у края тротуара, придерживая капюшон рукой в цветной варежке. Наконец возле нее затормозил сизый Bugatti, из авто вышел человек в униформе и, придерживая дверь, помог девушке сесть за руль. Машина неуверенно тронулась с места и скоро скрылась из поля зрения девиц. Офис сразу же наполнился кудахтаньем.

– Может, я чего-то не понимаю?

– Ничего себе…

– Интересно, кто сидел в салоне…

– Может, богатую старушку подрядилась пасти?

– Во-первых, она сказала «ты», а во-вторых – «сам».

– Так, может, и на пальце у нее не стекляшка?

– Ну не изумруд же?..

– Ничего не понимаю…

– И это: «вели охране»…

– Нет-нет, так не бывает…

– Может, она вообще засланная? Мониторит тут?.. А потом придет папик и всех нас разгонит.

– Девочки! Надо срочно что-то делать! Превентивно!

14

В особняке проходила церемония официального прощания с Дедом. Беломраморные колонны фасада блистали золотыми звездами на черных вертикальных растяжках. Аналогичного дизайна повязки виднелись на левой руке каждого из присутствующих. Пол и стены фойе, выполненные из чароита в оттенках от сиреневого до фиолетового, растворялись в зимнем полумраке скупо освещенного помещения. Декаданс сгущался над лиловым роялем, за которым сидел пианист с мировым именем. Превосходная акустика разносила под сводами особняка музыку инферно из модной японской анимашки. Бледные кавайные девушки в черных кружевных наколках на светлых волосах угощали гостей красным вином. Таблоидные гости отсвечивали «Де Бирсом» запонок и колье. Пирсинг верхушки ушной раковины в виде рубиновой капли придавал их ушам слегка заостренную вверху конфигурацию, хотя сам рубин оставался невидимым. Это был обязательный атрибут скорбной церемонии.

В гробу лежал пожилой господин с хамоватой ухмылкой на дряблых устах и с кокетливой орхидеей в петлице. Ее пять лепестков напоминали звезду, а «губа» орхидеи в кроваво-красных брызгах словно подтверждала репутацию цветка-вампира. На лбу господина без труда читались красноватые следы от клемм. Глаза его были закрыты, а шумное бессознательное дыхание, выдававшее мозговую кому, шевелило кошачий волос на сизом атласном лацкане его фрака.

Ждали Внука-наследника.


Внук велел севшей за руль Маше ехать к Самому Модному Дизайнеру Москвы. Срочно, в пожарном порядке, найти платье, подобающее случаю, можно было только там. По дороге он прикладывался к фляге, стуча зубами по металлическому горлышку. Но внутренняя истерика не проходила.

– Не хочу, не хочу… Зачем мне этот головняк? – повторял он всю дорогу.

Дизайнер встречал их у входа. Кланяясь, объяснял, что новая коллекция еще нигде не засветилась, но уже вся заранее продана в Эмираты. Шейхи и шейхини ждут.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация