Но дело было не только в личном счете ученого к ученому. Московские не могли простить лондонским их успешной диверсии: переманивания московского чистого молодняка в Лондон на учебу. Деятельность конкурентов в этом направлении сильно подорвала комфортность московских, оставив им в клубах малопригодных к употреблению наркоманов, алкоголиков и просто порченую шантрапу. Молодняк, выучившийся в Лондоне, возвращался словно привитой. Тогда московские задумали и осуществили акцию по дискредитации британской науки, сделав образ «британских ученых» посмешищем. Не было такой глупости, которую Дмитрий Иванович не вложил бы им в уста. Путем подкупа правительственных чиновников Соединенного Королевства московским удалось расширить список академических учебных заведений за счет всяческих низкопробных ПТУ. И тогда «британские ученые» показали себя во всей красе, исследуя влияние метаболизма овец на глобальное потепление или выводя формулу идеального бутерброда.
Лондонские, правда, старались отплатить той же монетой: так, на сайте Института белка РАН появился английский перевод, превративший всемирно известный российский институт, который проводит фундаментальные исследования белка, в Институт белки (Squirrel Institute). А все из-за кальки он-лайн переводчика, подсунутого лондонскими.
Бомелий чувствовал, что судьбоносная дискуссия аккуратно сворачивается Параклисиархом в трубочку, разминается и вот-вот скурится.
– Законный наследник молод и слаб – настоящее «клубное моль»! Абсолютно непригодный для решения стратегических задач шалопай и чистоплюй, брезгующий черной работой на ниве интриг! – закричал мятежный Бомелий, не справившись с захлестнувшими его эмоциями, – а девчонка его – вообще левая! Даром что с меткой на роговице!
– А нам и нужна – «левая». Пора обновлять кровь комьюнити. К тому же в домашнем имени ее – двойное М! – уел Вечного Принца Малюта.
Это был сильный аргумент, вызвавший одобрительный гул собравшихся.
Между тем у претензий Бомелия на власть имелись серьезные основания: исторические заслуги перед комьюнити в борьбе с врагом. Вечный Принц внес немалую лепту в защиту Москвы. Более того, было бы вполне справедливым назвать эту борьбу героической. Дело в том, что при Иоанне IV Грозном в Москве на Варварке появилось Английское подворье, где обосновались лондонские под видом дипломатов и купцов. Царь Иоанн приветствовал всяческие контакты с ними, и в 1556 году «англичан на Москве двором пожаловал», а также предоставил им серьезные таможенные льготы. Белое здание с традиционной североевропейской крышей и асимметрично расположенными окнами служило одновременно и резиденцией английского посла, и амбаром-складом: товары с помощью простого блока поднимались вдоль стены и попадали прямиком в окно. Смертные работники, прихваченные с родины в качестве первичного корма, обслуживали как посольство, так и торговый процесс. Их селили в простых деревянных избах, выстроенных рядом. Но имитация бурной торговой деятельности не обманула тогда Вечного Принца. Бомелию пришлось разруливать ситуацию, которая, как он уверял, лично для него и окончилась казнью. Хотя Малюта точно знал, за что на самом деле казнили Бомелия. Но его усилия не пропали даром: ползучая экспансия лондонских в Москве закончилась в 1649 году, когда британские повстанцы, не без сложной многоходовой интриги Бомелия, казнили Карла I – своего короля. Царь Алексей Михайлович Тишайший в знак протеста против такого бесчинства подписал указ о выдворении британского купечества из послушной и добропорядочной Москвы, а так называемый Английский двор, естественно, конфисковал. Московские ликовали, а Бомелий приобрел в комьюнити колоссальную фору в авторитете.
Элизий вдохнул из ингалятора и изрек:
– Не вижу ни малейших оснований полагать, что она справится. У меня имеются сразу две кандидатуры на должность Матери ночной Москвы: Митрофания и Жу-Жу, которые знакомы с ночной Москвой не понаслышке.
Дамы безмолвствовали, сидя по обе руки от Вечного Принца, но все почувствовали на себе, как клокочет в них ярость и бьются волны их разрушительной энергетики, способной, казалось, превратить полмира в руины. Такой расклад, при всем уважении к историческим заслугам Бомелия, не входил в планы холдинга. Все понимали, что настало время, когда надо действовать не так лобово и грубо, как практиковал всегда Элизий и его несносное бесноватое дамское окружение. Комьюнити от них попросту устало и желало модных в этом сезоне толерантности и политкорректности.
– Элизий, куда им столько? Они ж и так при должностях… – послышалось со всех сторон.
Власти много не бывает, подумал про себя Вечный Принц.
– Господа, давайте придерживаться регламента! – потребовал Фофудьин. – Что там у нее с кондициями?
– Стопроцентная москвичка в десятом поколении.
– Так ее ж можно пить и пить! – заволновались акционеры, захлебываясь слюной.
– Я сейчас кому-то попью! – обернувшись к аудитории, пригрозил Уар.
Аудитория сконфуженно притихла.
– А что известно о ближайшем прошлом претендентки? – заправляя понюшку табачку в нос, поинтересовался Растопчин.
– В прошлом – то, что надо. Желаете подробности?
Господа желали.
– Извольте. – Малюта вынул «Молескин» с золотым обрезом, полистал. – Итак!
«…полиция обнаружила тайное мыловаренное производство при лавке кр. Тарасовой, торгующей гарным маслом в доме Глинко по Фалеевскому переулку, причем здесь найдено два бака для варки мыла, около двух пудов сала, особо устроенная печь, три ящика с мылом, из которого 8 пудов 10 фунтов оказались еще не снабженные никаким клеймом, а 4 пуда 13 фунтов уже имеют клеймо «Киндяков в Москве». Обо всем этом составлен протокол».
– А наша-то здесь каким боком?
– А наша и организовала сей промысел. А когда ее в участке спросили, с какой целью она это сделала, она ответила, что один американский мыловаренный завод предлагает премию в миллион долларов за изобретение способа превращения керосина в мыло. Принимая во внимание, что керосин есть одна из разновидностей минерального масла с точки зрения химических комбинаций, такое превращение возможно, хотя многие ранее сделанные в этом направлении опыты не увенчались еще успехом.
– Уже пора керосин обратно из мыла добывать. У каждой московской барышни теперь на кухне своя мыловарня. Только портят продукт фруктами да цветами.
– Но царевич… – возопил Бомелий, – ведь вертопрах и сачкодавец!
Уар насмешливо смотрел на беснующегося Дядьку.
– Зато его приобщил сам Мосох. Лично! – поставил жирную точку в споре Параклисиарх.
Таким похвастаться могли немногие. Крестником Мосоха был и сам Малюта. Но, в отличие от царевича, родословной не вышел.
– Ладно, убедили, – выразил мнение большинства присутствующих проголодавшийся уже Фофудьин, и благородное собрание зашевелилось, загрюкало отодвигаемыми креслами.
– Минутку! Еще одно объявление! А где эти наши хипстеры? Уже унеслись? Начхать на бездельников, конечно, но все же предупредите, чтоб в «Охотный ряд» не совались временно. «Охотный ряд» ставлю на карантин!
