– А я – чтобы ссадины на руках поскорее зажили, – включилась готесса, предназначенная царевичу, погрозив кулачком крашеному шпицу. И продолжила: – Свой дом, маленькую лялю, научиться колдовать, как в компьютере…
– Что же тут готичного? – пожал плечами Кролик.
– Э-э-э… А это все на кладбище должно происходить.
– Вот уж поистине единственный дьявол – наш собственный разум, – пожал плечами «трагический» и включился в перечисления: – Хочу, чтоб на планете не было этого быдла, которое вечно прикапывается. Хочу богатства, славы и вечной жизни. И еще новую видеокарту.
– А я еще любви хочу, взаимной и теплой… – сказала Марта.
– Все хотят.
– Мефисто, ты все неправильно делаешь. Здесь следует молча расплыться в зловещей улыбке и заказать даме выпивку, – вклинился Кролик.
– …и брачную ночь тоже… Первый семейный гроб, красный бархат, свечки вокруг понатыканы, ящик красного вина…
– Кстати, продаю свой гроб, – без затей проинформировал присутствующих Равенлорд. – Высота два метра, синий атлас, подушка, тапочки, ручки по бокам, крышка откидывается на петлях. Если спать, то надо класть на дно одеяло. А так, для антуражу, – отличная вещь!
– Не, мне бэу не нужен, – покачал головой Мефисто.
– Ну не особо он и бэу…
– А вы зачем спрашиваете, чего мы хотим? Можете выполнить наши пожелания или из любопытства? А то я сейчас набросаю быстренько списочек…
– Мы же не джинны. Так, любопытствуем. Вы любопытствуете, ну и мы тоже.
Энтузиазм в глазах Кролика угас.
– Может, посетим кладбище? Устроим там Gothic party. Выпьем за знакомство, – предложил Равенлорд.
Уар с сокольничим были вовсе не прочь выпить. Точнее, отпить сытенький доступный молодняк, выказывающий им свое почтение.
– А почему обязательно на кладбище?
– Потому что кладбище – это самый андеграундный андеграунд. Истинный.
– Так вы ж по поверхности ходите. А впрочем, что ж, господа, отведаем ваших зрелищ и наслаждений, – ответил Уар, и собрание, покинув бар, расселось по машинам.
Готы вереницей неслись в фарватере «майбаха» царевича, рассекавшего поток транспорта каким-то непостижимым образом. В его ухе ожил блютуз.
– Что скажешь о контингенте? – спросил Бобрище.
– Ну если их рассматривать как репрезентативную группу, то налицо все та же дельта. Картинка не совпадает с текстом. Они – не те, за кого себя выдают. Но выглядят аппетитно. Кто они?
– Они – Руководители Проектов. Все. Может, это у них профессиональное заболевание такое – готизм?
– Понятно… Только не профессиональное, а должностное… Они податливей, чем любая плоть. Я чувствую. Такова двойственность их положения.
Уар отметил про себя, что никто из готов не хотел повышения по службе и вообще не упомянул о карьере. А ведь завтра они придут в свои офисы и примутся руководить подчиненными и отчитываться перед вышестоящими. В вечном замкнутом круге. Белки в колесе. Несчастные…
Скоро остался позади залитый электрическим светом город, его бензиновые пары и легкий парок дыхания плоти. На царевича надвигалось Замкадье, глубокое и беспросветное, как кома. К лобовому стеклу встречный ветер прибил мокрый лист. Случайный лист, опавший с могучего дерева в положенный ему срок, совершал теперь самое странное, самое нехарактерное для него действие: после жизни он пустился в путешествие. Он умер и был теперь совершенно свободен. Мир случаен, как этот налипший на стекло лист, думал царевич. Этот чертов мир фундаментально случаен, а я – нет. Это возможно? Мир случаен, а я – результат цепочки обстоятельств. Может быть, я больше мира? Сложнее? Я – субъект воли. А мир – лишь набор квантов. И алмаз – набор квантов. Почему она выбрала алмаз? Как он может быть дороже меня со всем моим бесконечным внутренним миром?
Ночная гонка завершилась у кладбищенских ворот. Царевич вышел из машины и обомлел: над его головой зияла бездна. Ах, как давно он не наслаждался этим грандиозным зрелищем! Не шалел от россыпи звезд, скрытой тщеславными огнями города! В Москве он не видел ни восходов, ни закатов: больной, вспухший под самые небеса город застил горизонт со всех сторон. Не было у Москвы горизонта. Оттого не-Москва представлялась ее коренным обитателям чем-то мифическим, что находилось «за тридевять земель» и во что они слабо верили, так же, как и не-москвичи слабо верили, что Москва живет сама по себе, обходясь без тайных промыслов соратников Уара. Царевич стоял неподвижно, запрокинув голову, не будучи в силах отвести глаза. Он остро ощущал себя в этот момент частью открывшейся бездны. Одна Вечность с волнением всматривалась в другую Вечность. Холодная зыбкая мгла пространства не разделяла их, а соединяла, словно они касались друг друга или были одним целым.
– Смотрите, у него пар изо рта не идет! – прошептал Мефисто. – А вдруг он и в самом деле – вампир?
– Ну вот, считай, ты уже и проверил, – ответил ему Равенлорд.
Кладбище по случаю позднего часа оказалось закрытым. Сославшись на «неприемные часы», Бобрище собрался было вернуться в привычное городское чрево, пропахшее волнующей органикой, но готы не сдались. Преодолев ограду, молодые люди побрели по припорошенной первым снегом тропинке. Здесь, вдали от городского индустриального тепла, стылая земля благодарно принимала нежный белый покров. Ветер шелестел в кронах деревьев, кто-то мелкий шнырял в кустах, над головами ухала невидимая ночная птица.
– «В молчанье здешней тишины нет одиночества…» – припомнил Эдгара По начитанный Кролик.
– А можете нас укусить? – собравшись с духом, озвучил Мефисто волновавший всех вопрос.
– Можем, – без колебаний ответил Бобрище.
– И мы станем вампирами?
– Нет. Мы вас просто отопьем.
– Почему?
– Для того чтобы стать вампиром, надо не только быть правильно укушенным, но и умереть.
– Упссс… – Молодые люди попятились, рискуя отдавить друг другу ноги.
– Легких путей к блаженству не бывает, господа! Особенно к вечному блаженству, – дружелюбно пояснил Уар и добавил, помолчав: – Все живое – конечно. Вечна только смерть.
Готы затихли.
– Мне кажется, что даже быть просто укушенным вампирами – это очень даже готично. А след останется? – спросила девушка Марта.
– Нет. Но вы можете его нарисовать.
– Хочется иметь свидетельство… мм… акта, – сказал Мефисто.
– Мы же не «Станция переливания крови», чтобы донорские значки выдавать и талоны на обед.
– А зря, кстати. Вам же нужно кого-то пить, по-любому. А нам было бы приятно. Глоток – значок. Маркетинг! Мои дизайнеры могут дизайн значка разработать. Дорого! – предложил продавец гроба.
«Показушники, подумал Уар, хотя, с точки зрения эстетики, – вполне стильно».
