— Выходит, днем у меня не будет дополнительной хоккейной тренировки, — сказала я Джазе. — День без хоккея. Без хоккея.
Для убедительности я постучала ложкой по столу, но Джазу это не проняло.
— Лучше бы я уехала домой, — сказала она, ковыряясь в тарелке.
— Да здорово же! — сказала я, тряся ей руку. — День без хоккея! И я почти уверена, что сегодня придет посылка с новой партией «Чиз-виза».
Тут я не соврала: я уже раструбила всем друзьям, что запасы у меня кончаются, и рассчитывала, что мой почтовый ящик будет забит сырным лакомством. Но даже обещание «Чиз-виза» не согнало мрачности с Джазиного лица.
— Как-то это жутко… — сказала она, потирая плечи. — Все это так… прямо не знаю. Все перепугались. Один человек перепугал целый Лондон.
Больше я ничего не могла сделать. Джаза отказывалась увидеть в ситуации положительные стороны. Поэтому я продолжала жевать сосиски и ждала, пока она немного отойдет. Думала я об одном: какое это счастье — не тащиться на стадион, не стоять в воротах и не служить мишенью для хоккейных мячей. Ей, пловчихе, было неведомо это блаженство.
11
— Полиция настоятельно рекомендует лондонцам соблюдать этим вечером особую осторожность. Перемещаться по городу предпочтительно парами или группами. Избегайте плохо освещенных участков. Самое главное — не создавайте паники. Живите нормальной жизнью. Как говорили во времена Второй мировой войны, «спокойствие и хладнокровие».
И вот мы опять сидим взаперти и, как и все в Лондоне — да и, наверное, по всему миру, — сгрудились у телевизора. Общая комната забита под завязку. Почти все явились с домашней работой или с компьютерами. Судя по всему, придется прождать несколько часов, прежде чем в новостях сообщат что-то интересное, вот телевизионщики и заполняют пустоту всякими такими заявлениями. «Спокойствие и хладнокровие». И при этом — осторожность и настороженность, ведь рядом — Джек Потрошитель.
По счастью, все мы знали график его действий. Он, как злой Дед Мороз, действовал по строгому расписанию. В ночь Двойного Убийства, тридцатого сентября, первое нападение произошло в темном переулке примерно без пятнадцати час. Жертвой стала проститутка по имени Элизабет Страйд, по прозвищу Долговязая Лиз. Ей перерезали горло, однако, в отличие от других жертв, живот не вспороли. По неведомой причине Потрошитель бросил тело и поспешил в другое место, на расстоянии полутора километров, под названием Митр-сквер. Там за пять или десять минут он убил и полностью изуродовал женщину по имени Кэтрин Эддоуз. Эти подробности известны потому, что в час тридцать по Митр-сквер проходил полицейский, и все там было спокойно. А когда он возвращался через пятнадцать минут, обнаружил жуткие останки.
Что касается маршрута: Лиз Страйд была убита на Бернер-стрит, которая теперь называется Хенрик-стрит. Оттуда Потрошитель двинулся к западу, на Митр-сквер, до которой от Вексфорда каких-нибудь десять минут хода.
До этого момента Потрошитель меня не особенно пугал. Но шли часы, и жуть пробирала все сильнее. Сегодня ночью произойдет два убийства, совсем неподалеку от того места, где я нахожусь. А весь мир будет сидеть и смотреть, как и мы.
Первые новости поступили в 0.57. Мы это предвидели и все же содрогнулись, когда ведущий дотронулся до уха и смолк, прислушиваясь:
— Последние новости… На Дэвенант-стрит, рядом с Уайтчэпел-роуд обнаружено тело женщины. Подробности пока не сообщаются, однако, судя по предварительным данным, нашли его на автомобильной парковке или, возможно, рядом с заправочной станцией. Точнее пока сказать невозможно. Полиция прочесывает участок радиусом два километра. В эту ночь на улицах Восточного Лондона дежурят две тысячи полицейских и сотрудников спецслужб. Перед вами интерактивная карта…
На экране тут же возникла карта — место преступления было обведено красным. Наша школа находилась прямо в центре круга. В комнате повисла тишина. Все оторвались от своих дел.
— Мы только что получили подтверждение, что на Дэвенант-стрит, на небольшой частной парковке, обнаружено тело мужчины. Свидетели, нашедшие труп, утверждают, что у жертвы имеется рана на шее. Хотя подробности пока не сообщаются, характер раны наводит на мысль о Потрошителе. У нас в студии доктор Гарольд Паркер, преподаватель психологии из Лондонского университета, консультант Лондонского управления полиции.
На экране возникла бородатая физиономия.
— Доктор Паркер, — обратился к бородачу ведущий, — какова ваша первая реакция на это сообщение?
— Пожалуй, — начал доктор Паркер, — самым значимым обстоятельством я бы назвал то, что убит мужчина. Всеми жертвами Потрошителя в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году были женщины, проститутки. При этом нельзя забывать, что третья жертва Потрошителя, Элизабет Страйд, была единственной, чье тело он не изуродовал. Только перерезал горло. Если мы имеем дело с новым Потрошителем, напрашивается мысль, что он страдает иной патологией. Пол и род занятий жертвы не имеют для него значения…
— Я больше не могу это смотреть, — сказала Джаза. — Пойду наверх.
Она встала и принялась перешагивать через сидевших на полу. Мне хотелось смотреть дальше, но Джаза явно была не в себе, нельзя было ее бросить.
— По-моему, они просто сволочи, — сказала она, пока мы шли к себе. — Это надо же, устроить из всего этого спектакль! Это ужас, это кошмар, а публика реагирует как на реалити-шоу.
— А мне кажется, они просто ведут репортаж, потому что все хотят знать, что происходит, — сказала я, следуя за ней в нескольких шагах.
— Все равно не хочу я это смотреть.
«Чиз-виз», к сожалению, так и не прибыл. Я предложила вместо этого заварить ей чая, но она отказалась. Уселась на кровать и принялась складывать чистое белье. Раз в неделю грязные шмотки у нас забирали в прачечную, в тот же день привозили обратно и оставляли под дверью, все чистое и сложенное. Но Джаза всегда расправляла вещи и складывала по-новому, на свой лад. Я уселась на свою кровать и взяла компьютер, но даже не успела его включить — зазвонил телефон. Это был Джером. На последнем занятии по истории искусств я дала ему свой номер, потому что нам нужно было встретиться и вместе сделать домашнее задание. Позвонил он впервые.
— Валяйте-ка вы обе сюда, — сказал он, как только я сняла трубку.
— Куда?
— В Олдшот. А куда еще? Вылезем на крышу.
— Чего?
— Приходите, — сказал он. — Явно пахнет жареным. С крыши отличный вид. И я знаю, как туда попасть.
— Ты чокнулся, — заметила я.
— Кто это? — осведомилась Джаза.
Я накрыла микрофон ладонью.
— Джером. Зовет нас в Олдшот. На крышу.
— Тогда ты права, — отозвалась Джаза. — Он действительно чокнулся.
— Джаза говорит, что ты…
— Я слышал. Только я не чокнулся. Выбирайтесь из Готорна тайным ходом и двигайте задворками в Олдшот. Никто вас не поймает. Проверки уже закончились.
