— Ты говоришь о невозможном, Телэн, — сказал
Бевьер. — Сефрения и Ксанетия лишь недавно достигли той стадии, когда
могут находиться в одной комнате, не стремясь убить друг друга. Обучение
заклинаниям связано с полным доверием друг другу.
Однако Ксанетия и Сефрения уже обменялись долгим
обеспокоенным взглядом.
— Не торопись отбрасывать удачную идею, Бевьер, —
пробормотала Сефрения. — Пожалуй, это возможно, анара, — продолжала
она напряженным тоном. — Понимаю, одна мысль об этом вызывает у тебя
дрожь, так же, как и у меня, но если бы мы научились доверять друг другу, мы
смогли бы добиться очень многого. Соединить мою магию с твоей… — она не
закончила фразы.
Ксанетия поджала губы, став при этом до странности похожей
на Сефрению, — словно отражение в зеркале. Она размышляла так напряженно,
что слегка ослабила контроль над собой, и ее лицо начало светиться.
— Некогда союз между нашими народами почти поставил на
колени киргаев, — проговорила она осторожно.
— В дипломатических кругах на этой стадии стороны,
ведущие переговоры, обычно удаляются, чтобы посоветоваться со своими
правительствами, — заметил Оскайн.
— Ни я, ни анара не обязаны дожидаться приказов из
Сарсоса либо Дэльфиуса, ваше превосходительство, — сказала Сефрения.
— Как и большинство дипломатов, — пожал он
плечами. — Выражение «посоветоваться со своим правительством» — это всего
лишь вежливый способ сказать: «Ваше предложение любопытно. Дайте мне время
обдумать его и привыкнуть к этой идее». Вы, дорогие дамы, вступаете на
совершенно новую почву. От души советую вам не торопиться.
— Что скажешь, Сефрения из Илары? — смущенно
улыбаясь, спросила Ксанетия. — Должны ли мы выждать якобы ради того, чтобы
посоветоваться с Сарсосом и Дэльфиусом?
— Это неплохая мысль, Ксанетия из Дэльфиуса, —
согласилась Сефрения. — И поскольку обе мы знаем, что это выдумка, нам
незачем тратить время на несуществующих гонцов, прежде чем мы решим продолжить
этот разговор.
— Итак, — продолжала Ксанетия свой рассказ, —
после уничтожения города Земох и всех, кто жил там, Заласта и его приспешники
собрались в Вереле, дабы обсудить, что им делать теперь. Заключили они сразу,
что не могут сами справиться с Анакхой и Беллиомом. Огераджин особо указывал на
то, что осторожный союз Заласты заключен был с Оттом, а не напрямую с Азешем.
Огераджин весьма бесцеремонно упрекал в сем Заласту, и злоба Заласты на
оскорбительные сии слова жива до сих пор.
— Это может нам пригодиться, — заметил
Вэннон. — Разногласия между врагами всегда можно использовать.
— Присутствие вздорного Инака лишь усиливает раздоры
между этими людьми, лорд Вэнион. Огераджин сурово выбранил Заласту,
осведомляясь, неужто и впрямь почитает он себя равным богу, ибо Огераджин
полагал Анакху таковым — или же весьма близким к божеству — из-за власти его
над Беллиомом.
— И каково быть супругой бога, Элана? — поддразнил
Сарабиан.
— Разнообразно, — улыбнулась она.
— Тогда вмешался в спор Кизата из Эсоса, —
продолжала Ксанетия. — Предложил он лукаво вступить в сговор с одним или
несколькими полубожками преисподней, коих мириады; однако его сотоварищи не
доверяли ему, ибо он один знаком с земохскими чарами, что вызывают и подчиняют
сии творения тьмы. Воистину, доверие — редкий гость в сей нечистой компании.
Заласта указал им на величайшее в мире сокровище, и ведомо ему, что каждый из
них втайне жаждет в одиночку обладать Сапфирной Розой. Союз сей неустойчив и
беспокоен.
— Что же они, в конце концов, решили, анара? —
спросил Кринг. Спархок уже заметил, что доми редко подавал голос на этих
собраниях. В стенах замка ему, как всякому пелою, было не по себе, а
политические тонкости, которые так забавляли Элану и Сарабиана, у него вызывали
только скуку. Пелойская политика прямолинейна и незатейлива — и, как правило,
подразумевает изрядное кровопролитие.
— Согласились они после долгих споров на сем, чтобы за
немалую плату отыскать себе помощников в самом имперском правительстве, —
отвечала Ксанетия.
— И это был верный ход, — мрачно заметил
Сарабиан. — Судя по тому, что мы видели вчера, мои министры расталкивали
друг друга локтями, спеша предать меня.
— В этом не было ничего личного, мой император, —
заверил его Оскайн. — Мы предавали не вас, а друг друга.
— Тебя тоже пытались втянуть в этот заговор?
— Разумеется. Впрочем, они не могли предложить мне
ничего такого, что было бы мне действительно нужно.
— Правда в политике, Оскайн? — притворно изумился
Итайн. — Неужели ты намерен ввести это в привычку?
— Не будь ребенком, Итайн, — ответил
Оскайн. — Неужели ты еще не понял, что Сарабиана обмануть невозможно? Он
объявил себя гением, и он, пожалуй, близок к истине — или будет близок, когда
мы избавим его от оставшихся иллюзий.
— Не слишком ли откровенно, Оскайн? — язвительно
осведомился Сарабиан. — Я ведь еще здесь.
— И в самом деле, ваше величество! — преувеличенно
поразился Оскайн. — Разве это не удивительно? Сарабиан расхохотался.
— Что я могу поделать? — сказал он Элане. —
Он мне слишком нужен, чтобы я решился хотя бы возражать ему. Оскайн, почему ты
ничего мне не рассказал?
— Это случилось, когда вы еще притворялись тупицей,
ваше величество. Мне не хотелось беспокоить вас. Возможно, анара, ко мне
приходил тот самый Инак, о котором ты говорила. Один из тех, кто являлся ко
мне, был стириком, и более вздорного человека мне встречать не доводилось. Я
встречал козлов, от которых пахло гораздо лучше, да и внешность у него была —
кошмарнее не придумаешь. Глаза разъехались в разные стороны, зубы сломанные,
гнилые, да еще торчали кто куда горазд. Казалось, что у него полон рот черных
сосулек.
— Это описание вполне соответствует тому, что помнит о
нем Заласта.
— Энтого сыскать — разок плюнуть, Стрейджен, —
промурлыкал Кааладор. — Хошь, пошлю в Верел, шепнуть словцо кому надо?
Коли энтот Инак уж такой раскрасавчик, как гуторит наш министер, ни одна собака
по нему не заскучает.
Ксанетия озадаченно взглянула на него.
— Мой собрат по ремеслу забавляется, анара, —
извинился за Кааладора Стрейджен. — Ему нравится изображать деревенского
простачка. Он говорит, что это маскировки ради, но, по-моему, ему просто
нравится дразнить меня.
— Твои эленийцы весьма склонны шутить и дурачиться,
Сефрения из Илары, — заметила Ксанетия.
