— Улаф, — раздраженно сказал Келтэн, — не
отвлекайся. Ты вторую неделю витаешь в облаках. Отчего это ты стал такой
рассеянный?
— Мне не нравятся сообщения, которые мы получаем из
Атана, — ответил рослый генидианец, устраивая у себя на коленях Данаю,
Ролло и Мурр. Из-за болезни принцесса десять дней провела безвыходно в своей
комнате и только сегодня снова присоединилась к ним. Она упоенно предавалась
своему любимому занятию — путешествовать по коленям взрослых. Спархок знал, что
его друзья по большей части не замечают этого, бессознательно отвечая на немые
просьбы принцессы взять ее на руки. На самом же деле Афраэль, с кошкой и
игрушечным медвежонком перебираясь с одних колен на другие, трудолюбиво восстанавливала
связь с теми, кто во время ее болезни мог хоть на йоту ускользнуть из-под ее
влияния. Как обычно, процесс сопровождался обилием поцелуев, но эти поцелуи
отнюдь не были лишь непринужденным выражением ее любви и симпатии. Афраэль
могла одним прикосновением полностью изменить настроение и намерения человека;
поцелуем же она была способна в один миг целиком и полностью завладеть его
душой. Когда бы Спархоку ни доводилось о чем-то спорить с дочерью, он неизменно
следил за тем, чтобы их разделял по меньшей мере стол или кресло.
— Дела идут совсем не так, как я ожидал, — угрюмо
продолжал Улаф. — Тролли научились прятаться от стрел и арбалетных болтов.
— Даже тролль иногда способен чему-то научиться, —
философски заметил Телэн. Мальчик уже полностью оправился после падения с
клена, хотя иногда все еще жаловался на головные боли.
— Нет, — возразил Улаф. — В этом-то и все
дело. Тролли не способны учиться, может быть потому, что не хотят — или не
могут — учиться их боги. Тролли, которые живут в наши дни, знают ровно столько,
сколько знал первый тролль — не больше и не меньше. Это проделки Киргона. Если
он изменит троллей настолько, что они станут способны учиться, человечеству
грозят крупные неприятности.
— Но ведь это же еще не все, а, Улаф? —
проницательно осведомился Бевьер. — У тебя на лице вот уже несколько дней
то самое «теологическое выражение». Ты воюешь с какой-то неприятной
нравственной дилеммой?
Улаф вздохнул.
— Моя идея наверняка выведет из равновесия всех, но
давайте хотя бы обсудим ее достоинства, прежде чем ударяться в драку.
— Начало многообещающее, — пробормотал
Стрейджен. — Будь так добр, излагай свою идею помягче.
— Это у меня вряд ли получится, Стрейджен. Депеши
Бетуаны становятся все отчаяннее. Тролли больше не выходят на открытую
местность. Конные атаны не могут достать их копьями, а стрелы и арбалетные
болты попадают больше в деревья, чем в троллей. Они даже поджигают траву, чтобы
прятаться за дымом. Бетуана вот-вот призовет всех своих соотечественников
вернуться домой, а без атанов мы останемся безоружными.
— Сэр Улаф, — сказал Оскайн, — полагаю, что
это мрачное предисловие должно подготовить нас к ужасному продолжению.
По-моему, мы все уже достаточно подготовлены. Продолжай и ужасни нас.
— Мы должны отнять троллей у Киргона, — сказал
Улаф, рассеянно почесывая за ухом Мурр. — Нельзя, чтобы он и дальше обучал
их основам тактики, и уж совсем нельзя допустить, чтобы они научились
действовать сообща.
— И как же ты собираешься отнять у бога совершенно
неуправляемых бестий? — осведомился Стрейджен.
— Я подумывал о том, чтобы поручить это дело их же
собственным богам. В конце концов, Тролли-Боги в нашем распоряжении. Гвериг
заключил их в Беллиом, а Спархок носит Беллиом за пазухой. Я полагаю, что Кхвай
и его собратья согласятся на что угодно, если мы пообещаем им свободу.
— Ты спятил? — воскликнул Стрейджен. — Мы не
можем их освободить! Это немыслимо! — От волнения он выронил пару золотых
монет, которые теперь всегда носил с собой.
— Я был бы более чем счастлив услышать другие
предложения — если они у кого-то есть. Опасность, грозящая Атану, сама по себе
серьезна, но чем дольше Киргон повелевает троллями, тем большему они от него
выучатся. Рано или поздно они вернутся в Талесию. К чему нам обученное войско
троллей у ворот Эмсата? Если мы обратимся к Троллям-Богам, у нас будет хотя бы
малое преимущество. В наших руках ключ к их свободе. Зато у нас нет ничего, что
хотел бы получить Киргон, — кроме, разумеется, самого Беллиома. Я бы
предпочел иметь дело с Троллями-Богами.
— А почему бы Спархоку не отправиться в северный Атан и
с помощью Беллиома попросту уничтожить троллей?
Спархок покачал головой.
— Беллиом на это не пойдет, Стрейджен. Он не станет
стирать с лица земли целый вид живых существ. Я это точно знаю.
— У тебя кольца. Заставь его подчиниться твоему
приказу.
— Нет, этого я не сделаю. Беллиом не раб. Если мы с ним
должны действовать сообща, пускай это будет по доброй воле.
— Спархок, мы не можем освободить Троллей-Богов. Может
быть, я и вор, но я все же талесиец. Я не намерен сидеть в сторонке и
любоваться тем, как тролли захватывают весь полуостров.
— Мы ведь еще даже не говорили с Троллями-Богами,
Стрейджен, — заметил Улаф. — Почему бы не узнать, что они могут
сказать, прежде чем принимать решение? Нам нужно что-то делать, неважно что —
но очень быстро. Иначе мы увидим, как колонны атанов покидают свои казармы,
чтобы отправиться по домам.
Даная соскользнула с колен Улафа и подняла монеты
Стрейджена.
— Ты уронил вот это, милорд Стрейджен, — сладким
голоском сообщила она. Затем нахмурилась. — Мне это только кажется, или на
самом деле одна из них чуточку полегче другой?
Стрейджен слегка затравленно воззрился на нее.
Немного погодя Вэнион и Спархок провожали Сефрению до дверей
ее комнаты. Они дошли до дверей и остановились.
— О, что за чушь! — взорвалась вдруг Сефрения,
мгновенно разъяряясь. — Вэнион, немедленно уложи свои вещи и возвращайся к
себе!
Вэнион ошеломленно моргнул.
— Я…
— Заткнись! — цыкнула она. И одарила убийственным
взглядом Спархока. — И от тебя чтобы я тоже не слышала ни слова!
— От меня?
— Тебе нужно уложить вещи, Вэнион, — напомнила
она. — Нечего торчать здесь, разинув рот.
— Сейчас иду.
