— Нет! — вмешалась вдруг Флейта, забыв о том, что
собиралась только наблюдать. — Это мои дети! Я не позволю вам осквернять
их тролличьими заклинаниями!
— Мы молим тебя, Богиня-Дитя! Освободи нас! Наши дети
разлучены с нами!
— Моя семья никогда не согласится. Ваши дети считают
наших детей едой. Если Анакха освободит вас, ваши дети пожрут наших. Этому не
бывать.
— Гхномб! — проревел Кхвай. — Дай ей
ручательство!
Гигантское лицо бога еды исказила мука.
— Не могу! — почти прорыдал он. — Это умалит
меня! Наши дети должны есть! Все, что живет, — еда!
— Наши дети погибнут, если ты не согласишься! —
Трава под ногами бога огня задымилась.
— Кажется, я вижу, за что можно зацепиться, —
пробормотал Улаф по-эленийски. И снова заговорил на языке троллей: — Слова
Гхномба справедливы. Почему он один должен умалить себя? Каждый из вас должен
умалиться. Иначе Гхномб не согласится.
— Он говорит верно! — взвыл Гхномб. — Я не
умалю себя, если все не умалятся.
Другие Тролли-Боги скорчились, и на их уродливых лицах
отразилась та же мука, что и на лице Гхномба.
— Чего ты хочешь? — голос принадлежал богу,
который до сих пор молчал.
— Бог льда, — шепотом представил Улаф
говорящего. — Шлии.
— Умалите себя! — упрямо потребовал Гхномб. —
Я не соглашусь, если вы не согласитесь!
— Тролли! — вздохнула Афраэль, закатив
глаза. — Примете ли вы мое посредничество? — обратилась она к
чудовищным божествам.
— Мы слушаем твои слова, Афраэль, — с сомнением
ответил Гхворг.
— Наши цели едины, — начала Богиня-Дитя. Спархок
застонал.
— В чем дело? — быстро спросил Улаф.
— Она собирается произнести речь — ничего не скажешь,
нашла время!
— Заткнись, Спархок! — огрызнулась
Богиня-Дитя. — Я знаю что делаю! — Она вновь повернулась к
Троллям-Богам.
— Киргон обманул ваших детей, — начала она. —
Он привел их по льду-который-не-тает, чтобы в этом месте они воевали с моими
детьми. Киргон должен быть наказан!
Тролли-Боги проревели свое согласие.
— Вы присоединитесь ко мне и моей семье, чтобы
причинить боль Киргону за то, что он сделал?
— Мы причиним ему боль сами, Афраэль! — прорычал
Гхворг.
— И сколько ваших детей умрет при этом? Мои дети могут
преследовать детей Киргона в землях солнца, где ваши дети умрут. Присоединитесь
вы к нам, чтобы Киргон страдал сильнее?
— В ее словах мудрость, — сказал своим собратьям
Шлии. Изо рта бога льда вырывался пар, хотя было тепло, и снежинки, мерцая,
сыпались из пустоты на его массивные плечи.
— Гхномб должен согласиться, чтобы его дети не ели
моих, — настаивала Афраэль. — Если он не согласится, Анакха не
освободит вас из власти своего отца!
Гхномб застонал.
— Гхномб должен согласиться, — продолжала
она. — Если он не согласится, я не позволю Анакхе освободить вас, и ваши
дети достанутся Киргону. Гхномб не согласится, если все вы тоже не умалите
себя. Гхворг! Твои дети больше не должны убивать моих детей!
Гхворг воздел к небу огромные лапы и завыл.
— Кхвай! — неумолимо продолжала Афраэль. — Ты
должен смирить пожары, которые сжигают леса Талесии каждый год, когда солнце
возвращается в северные земли!
Кхвай подавил рыдание.
— Шлии! — резко бросила Афраэль. — Ты должен
сдержать реки льда, которые сползают с гор. Пусть они тают, когда достигают
долин.
— Нет! — взвыл Шлии.
— Тогда ты потеряешь всех своих детей. Сдержи реки
льда, или будешь один рыдать в северных пустошах. Зока! Каждая самка тролля
будет производить на свет не больше двоих детенышей.
— Никогда! — проревел Зока. — Мои дети должны
плодиться!
— Твои дети сейчас принадлежат Киргону. Ты хочешь
умножать силу Киргона? — Она помолчала, глаза ее сузились. —
Последнее соглашение я требую от вас всех, иначе я не позволю Анакхе освободить
вас.
— Что ты требуешь, Афраэль? — спросил Шлии стылым,
как лед, голосом.
— Ваши дети бессмертны. Мои — нет. Ваши дети тоже
должны умирать — каждый в назначенное ему время.
Тролли-Боги разразились исступленным гневным воем.
— Верни их в их темницу, Анакха, — сказала
Афраэль. — Они не согласны. Торг закончен. — Она сказала это на языке
троллей, явно предназначая свои слова для взъярившихся Троллей-Богов.
— Подожди! — закричал Кхвай. — Подожди!
— Ну что? — спросила она.
— Позволь нам отойти от тебя и твоих детей, чтобы могли
обсудить это чудовищное требование.
— Только недолго, — сказала Афраэль. — Мое
терпение коротко.
Пять гигантских фигур отступили вглубь пастбища.
— Ты уверена, что не зашла слишком далеко? —
спросила Сефрения. — Твое последнее требование может уничтожить всякую
возможность договориться с ними.
— Я так не думаю, — ответила Афраэль. —
Тролли-Боги неспособны думать о будущем. Они живут настоящим, а в настоящем для
них важнее всего отнять у Киргона своих троллей. — Богиня-Дитя
вздохнула. — На самом деле мое последнее требование — самое важное. Люди и
тролли не могут жить в одном мире. Кто-то должен исчезнуть с лица земли. Я
предпочитаю, чтобы это были тролли, а ты?
— Ты очень жестока, Афраэль. Ты вынуждаешь
Троллей-Богов способствовать вымиранию их собственных приверженцев.
— Тролли так или иначе обречены, — со вздохом
сказала Богиня-Дитя. — В мире слишком много людей. Если тролли станут
смертными, они попросту тихо исчезнут. Если вам, людям, придется перебить их,
половина человечества погибнет вместе с ними. Я столь же нравственна, сколь и
прочие боги. Я люблю своих детей и не хочу, чтобы половину их убили и съели в
Талесийских горах в войне с троллями не на жизнь, а на смерть.
— Спархок, — сказал Стрейджен, — помнится,
когда мы шли через Пелозию в Земох, Кхвай сделал так, чтобы ты мог видеть
Мартэла и слушать его разговоры.
Спархок кивнул.
— Может Афраэль это сделать?
