— Что здесь стряслось, ваше величество? — спросил
Вэнион, с изумлением воззрившись на усыпанный перламутровыми плитками пол.
— Землетрясение, что же еще? Теперь вдобавок ко всем
бедам мне грозит еще и экономическая катастрофа!
— И вы почувствовали его здесь, ваше величество? —
выдавил Вэнион.
— Вэнион, — сказала Сефрения, — это было
ужасно! Я в жизни не видела худшего землетрясения!
— Здесь?
— Если ты еще раз повторишь это слово, я рассержусь.
Конечно, здесь. Конечно, мы его почувствовали. Ты только посмотри на стены!
— Похоже на тяжелый случай оспы, — согласился
Келтэн.
— Плитки прыгали со стен, точно кузнечики, —
горестно сообщил Сарабиан. — Одним богам ведомо, на что сейчас похож весь
город. Я разорюсь!
— Четыреста лиг! — сдавленно пробормотал
Вэнион. — Тысяча двести миль!
— О чем он говорит, Спархок? — требовательно
спросила Элана.
— Мы были в центре этого землетрясения, — пояснил
Спархок. — В Северном Атане.
— Так это ты мне все это устроил?! — воскликнул
Сарабиан.
— Не я, а Беллиом, ваше величество. Тролли больше не
будут докучать атанам.
— Беллиом разнес их в клочья?
Спархок слабо усмехнулся.
— Нет, ваше величество. Он просто воздвиг поперек
Северного мыса стену.
— А тролли не могут перебраться через нее? —
спросила Бетуана.
— Сомневаюсь, ваше величество, — ответил ей
Вэнион. — Она около тысячи футов высотой и тянется от Тамульского моря до
побережья, что к северо-западу от Сарсоса. Тролли больше не смогут продвигаться
на юг — во всяком случае, в ближайшие две недели, а потом это уже не будет
иметь значения.
— Что ты, собственно говоря, имеешь в виду под словом
«стена», Вэнион? — спросил патриарх Эмбан.
— Это скорее можно назвать эскарпом, ваша
светлость, — пояснил Вэнион. — Это громадная отвесная скала, которая
протянулась поперек Северного мыса. Она и вызвала землетрясение.
— А Киргон не сможет исправить то, что сделал
Беллиом? — спросила Сефрения.
— Беллиом говорит, что не сможет, матушка, —
ответил Спархок. — У него не хватит на это сил.
— Он же бог, Спархок.
— Видимо, это не имеет значения. То, что произошло, было
чересчур огромно. Беллиом говорит, что под землей на глубине в шесть миль
что-то сдвинулось с места и изменения в рельефе этой части континента, которые
иначе растянулись бы на миллион с лишним лет, случились в одночасье. Беллиом
утверждает, что это так или иначе произошло бы. Он попросту ускорил события.
Как я понимаю, стена постепенно осядет, обвалится и превратится в горный
хребет. Киргон просто не состоянии постичь такого размаха, а направлять
подземное давление ему не под силу.
— Во имя Божье, Спархок, что ты натворил? —
воскликнул Эмбан. — Эдак ты разорвешь мир на части!
— Скажи им, Анакха, дабы не тревожились. — Беллиом
опять заговорил голосом Вэниона. — Не причиню я вреда дочери моей, ибо
истинно люблю ее. Своенравна бывает она и капризна, предается то гневу, то
невинному тщеславию. Зрите, как украшает она себя весной и облекает плечи свои
белою мантиею зимы. Тягости и напряжения, кои освободил я, возводя стену,
истинно много тысячелетий причиняли ей некоторую стесненность. Ныне довольна
она и красуется, радуясь, новым своим украшением, ибо, как я уже сказал,
свойственно ей невинное тщеславие.
— Где Кринг? — спросила вдруг Миртаи.
— Мы оставили его, Энгессу и Халэда у эскарпа, —
ответил Спархок. — Беллиомова стена замечательно отделяет троллей от нас —
но, к сожалению, и нас от них. Нам нужно придумать, как добраться до троллей,
чтобы Тролли-Боги могли отобрать их у Киргона.
— Спархок, — сказал Стрейджен, — у тебя же
есть Беллиом. Перепрыгни через эту стену — и дело с концом.
Спархок покачал головой.
— Беллиом говорит, что этого лучше не делать. Почва
вокруг стены все еще неустойчива. Если мы будем слишком часто перемещаться в
окрестностях стены, это вызовет новые землетрясения.
— Боже милостивый! — возопил Сарабиан. — Нет,
Спархок, не делай этого! Ты разнесешь в клочья весь континент.
— Именно этого мы и стараемся избежать, ваше
величество. Энгесса, Кринг и Халэд собираются что-то придумать. Если мы не
сможем спуститься по стене, мы возьмем флот Тиниена и морем обогнем ее
восточную оконечность.
— Правда, мы еще окончательно не решили, — вставил
Вэнион. — Мы со Спархоком все еще спорим, на чем остановиться. Я
по-прежнему считаю, что нам нужно устроить показной поход на север. Если мы
выйдем через неделю, с развевающимися знаменами и пятью тысячами рыцарей в
добавление к тем силам, которые мы уже успели собрать, мы полностью отвлечем на
себя внимание Заласты. Если мы отправимся морем, он не будет знать о нашем
приближении, и это даст ему возможность вынюхать кое-что о планах Стрейджена и
Кааладора по нашему Празднику Урожая. Оба варианта подразумевают сюрприз, и мы
все гадаем, какой из этих сюрпризов сильнее разрушит замыслы Заласты.
Обучение тамульских коней началось немедленно, и, само
собой, у рыцарей Тиниена в достатке было поводов ворчать и сетовать на свою
судьбу. Скаковые кони, которых предпочитала тамульская знать, были слишком
низки и хрупки, чтобы носить воинов в доспехах, а громадные тягловые кони,
которых запрягали в плуги тамульские фермеры, оказались слишком неповоротливыми
и смирными, чтобы из них получились добрые боевые скакуны.
Теперь дел у них было по горло. Кааладор отдал приказ, и
ничего нельзя было повернуть вспять. Убийства будут совершены во время
Праздника Урожая, независимо от того, будут ли готовы к исполнению прочие их
планы, — а Праздник Урожая с каждой минутой неумолимо приближался.
Через пять дней после возвращения Спархока и его друзей из
Северного Атана в Материон прибыл гонец с посланием от Халэда. Миртаи провела
усталого атана в гостиную, где Спархок и Вэнион все еще спорили о преимуществах
своих, так резко различавшихся планов. Гонец без единого слова подал Спархоку
письмо Халэда.
