— Наверное, она растет, — пожала плечами
великанша. — Со мной было то же самое, когда я была маленькой девочкой.
Расти — это, я думаю, очень трудная работа.
Предмет их споров дремал на диванчике у окна, небрежно
обхватив руками Ролло. Ролло пережил два поколения неумеренного обожания. Его
волочили за заднюю лапу, бросали где попало, засовывали в какую-нибудь щель и
забывали порой недели на три. От постоянных тычков мордашка Ролло приобрела
слегка озабоченное выражение. Ролло никогда не казался озабоченным, когда он
был ее игрушкой. Мурр, с другой стороны, выглядела довольной. Хозяйка, которая
не двигается с места, ее, Мурр, устраивала как нельзя больше. Когда принцесса
Даная спала, она не придумывала, какие бы еще глупости сотворить со своей
кошкой. Мурр втайне полагала, что всякий день, когда ее не обряжают в кукольные
одежды, — самый что ни на есть удачный. Она лежала на бедре своей
маленькой хозяйки, уютно подобрав лапки под грудь и прижмурив глаза, и из ее
горла исходило негромкое довольное мурлыканье. Когда Мурр не мешали дремать,
она была вполне довольна окружающим миром.
Принцесса Даная дремала, и ее мысли куда больше были заняты
разговором, который вела Флейта на острове Тэга со Спархоком и его друзьями,
чем беспокойством своей матери по поводу ее здоровья здесь, в Материоне. Даная
зевнула и, устроившись поудобнее с набивным медвежонком и живой кошкой, крепко
заснула.
«Дражайшая! — начиналось письмо. — Мы добрались до
Тэги и намерены порыскать по окрестностям, чтобы разузнать, что здесь творится.
Какое-то время мы будем далеко от столицы, поэтому я решил, что разумно будет
сообщить тебе о нашем благополучном прибытии. Не тревожься, если от меня долго
не будет известий. Я не знаю, сколько времени займет у нас общение с местным
населением.
Прочие с нетерпением ждут, когда же можно будет приняться за
дело. У меня нет пока важной причины писать это письмо — разве что сказать тебе
еще раз, что я тебя люблю, но ведь это же и есть самое важное, верно? Поцелуй
от меня Данаю.
С любовью Спархок».
— О как мило, — пробормотала Элана, опуская
письмо. Они собрались в задрапированной синим гостиной королевских покоев, и
появление Кааладора с письмом Спархока прервало серьезный разговор о том, что
им делать с министерством внутренних дел.
Кааладор, вновь одетый в неброские коричневые тона, принес с
собой еще и причудливую фарфоровую статуэтку арджунской работы двенадцатого
столетия.
— Ваше величество, — сказал он хмурясь, — вы
бы напомнили стражникам у ворот, что они обязаны впускать меня в резиденцию.
Мне опять пришлось с ними пререкаться.
— Что такое? — спросил император Сарабиан.
— Мастер Кааладор служит мне «поставщиком
древностей», — пояснила Элана. — Это дает ему возможность
беспрепятственно приходить и уходить отсюда. С тех пор как мы прибыли сюда, я
уже целую комнату набила разнообразным древним хламом.
— Это возвращает нас к теме, которую мы обсуждали до
твоего прихода, Кааладор, — сказал Стрейджен. Он сегодня был одет в
черное, и, по мнению Эланы, этот цвет совершенно ему не шел. Он поднялся и
принялся расхаживать по комнате — привычка, раздражавшая королеву
Элении. — Министерство внутренних дел отчего-то начинает поигрывать
мускулами. Сам министр в наших руках, так что этот всплеск неучтивости исходит,
вероятно, от кого-то из его подчиненных.
— Министерство внутренних дел всегда держалось заносчиво, —
заметил Оскайн. Министр иностранных дел был снова одет на западный манер и в
этом наряде явно чувствовал себя неловко.
— Думаю, что это говорит в пользу мнения, которое я уже
высказал, — вставил Сарабиан. — Элана, ты уверена, что нам не
следовало бы именно сейчас распустить министерство внутренних дел?
— Ни в коем случае, — ответила Элана. — Мы
надежно заперли Колату в замке и нашли в высшей степени законный повод для его
пребывания здесь. Он продолжает исполнять свои обязанности — под нашим строгим
присмотром, — а это весьма ценно для нас. Мы стараемся выиграть время,
Сарабиан. Мы остаемся в высшей степени уязвимы, покуда Тиниен и Эмбан не
вернутся из Чиреллоса с рыцарями церкви — или, на худой конец, пока все
командиры атанов не будут извещены, что им не следует больше подчиняться
приказаниям министерства внутренних дел. Нам определенно ни к чему, чтобы в
случае беспорядков атаны сражались за обе стороны.
— Кажется, об этом я не подумал, — сознался он.
— И не только в этом дело, ваше величество, — мягко
заметил Оскайн. — Вполне вероятно, что министерство внутренних дел
попросту не подчинится приказу о его роспуске. Оно ведь, знаете ли, обладает
почти абсолютной властью. Королева Элана права. Мы не можем открыто выступить
против министерства, пока не будем уверены в атанах.
Стрейджен все расхаживал по комнате.
— Превратить в предателей все министерство до
последнего сотрудника невозможно! — объявил он. — Тогда в дело
оказывается замешанным чересчур много народу, и довольно одного честного
полицейского, чтобы весь заговор вышел наружу.
— Стрейджен, честных полицейских не существует, —
цинично хохотнул Кааладор. — Это противоречит самой природе полиции.
— Ты отлично знаешь, что я имею в виду, —
отмахнулся Стрейджен. — Мы знаем, что Колата замешан в заговоре по самую
макушку, но не можем сказать уверенно, как далеко распространяется сам заговор.
Возможно, в него втянуты почти все, а возможно — лишь несколько высших
чиновников министерства.
Кааладор покачал головой.
— Ни в жисть этакому не бывать, Стрейджен, — возразил
он. — Коль уж супротив властей попер, шагу не ступишь без рабочей
полицейской скотинки — кто ж приказы-то предательские исполнять будет? Не-ет,
штоб мне лопнуть, а в округе много кто знает, чего почем.
Стрейджен скорчил гримасу.
— Я бы предпочел обойтись без твоих словесных
изысков, — проворчал он. — И ради Бога, не пользуйся ты этим гнусным
говором, когда оказываешься прав, а то я чувствую себя уж вовсе неполноценным.
Ну хорошо, мы можем быть уверены, что в заговор замешано большинство высших
чиновников министерства, но не можем даже гадать, насколько широко
распространилась эта зараза. Я считаю, что именно это мы первым делом и должны
выяснить.
— Дак ведь добрых годков двадцать на энто дельце
угрохаем, Стрейджен, — заметил Кааладор.
— Не обязательно, — возразила баронесса Мелидира и
взглянула на Оскайна. — Вы как-то говорили, ваше превосходительство, что
министерство внутренних дел просто обожает бумаги.
