— Дурные новости, — возбужденно ответил
Келтэн. — Мы слышали этот топот и прежде. По пути в Земох мы столкнулись с
существами, которых Сефрения назвала «древними людьми». Тролли по сравнению с
ними — новорожденные щенята.
— И у Троллей-Богов нет над ними никакой власти, —
мрачно добавила Сефрения. — Боюсь, нам придется отступить.
— Ни за что! — рявкнула Бетуана. — Я больше
не побегу — ни от кого и ни от чего! С меня довольно унижений! Я и мои атаны
погибнем здесь, если придется!
Улаф и Кринг вернулись с одинаково озадаченным выражением на
лицах.
— Это самые обычные тролли! — воскликнул
Улаф. — Но они топают ногами, рычат и воют, в точности, как древние люди!
Флейта вдруг залилась хохотом.
— Что тебя рассмешило? — осведомился Телэн.
— Киргон, — ответила она. — Я знала, что он
тупица, но чтобы настолько… Он не в состоянии отличить троллей от древних
людей. Он принуждает троллей вести себя так, как вели себя их предки, но с
троллями такое не пройдет. Он только приводит их в смятение. Давай двинемся им
навстречу, Спархок! Я хочу своими глазами видеть, как лицо Киргона
растрескается на мелкие кусочки и осыплется с черепа! — И она ударила
испачканными травяным соком пятками по бокам Телэнова коня, вынуждая остальных
последовать за ними.
Они въехали на вершину пологого холма и придержали коней.
Тролли были почти в миле отсюда. Они двигались вперед по высокой траве,
рассыпавшись длинными неровными цепями, и на ходу топали ногами, сопровождая
топот мерным низким рычанием. В центре этой косматой орды, волоча ноги,
двигался гигант, разительно схожий с Гхворгом, богом убийства. На ходу он
молотил по смерзшейся земле огромной, обитой железом дубиной.
Чудовище окружали одетые в белое стирики, и Спархок
отчетливо разглядел, что справа от Киргона идет Заласта.
— Киргон! — закричала Афраэль. Голос ее прозвучал
сокрушительно громко. Затем она перешла на язык, который лишь отчасти был похож
на стирикский, хотя в нем смутно угадывались обрывки эленийских и тамульских
слов, не говоря уж о полудюжине других наречий.
— Что это за язык? — спросила Бетуана.
— Сие есть язык богов, — ответил ей Вэнион ровным,
слегка безжизненным голосом, как всегда, когда им завладевал Беллиом. —
Богиня-Дитя осыпает Киргона насмешками. — Вэнион слегка запнулся. —
Сдается мне, Сефрения, что неразумно поступила ты, дозволив своей Богине
слишком долго пребывать среди эленийцев. Воистину, в проклятиях и оскорблениях
искушена она более, нежели пристало столь юному существу.
— Афраэль трудно назвать юной, Голубая Роза, —
ответила Сефрения.
Слабая усмешка тронула губы Вэниона.
— Для тебя, само собою, это так. Для меня, однако, твоя
якобы древняя богиня не более чем лепечущий младенец.
— Не вредничай, — пробормотала Афраэль. И
продолжала осыпать ругательствами и оскорблениями Киргона, который уже был вне
себя от ярости.
— Слышишь ты сейчас мысли Заласты, анара? —
спросил Келтэн.
— Весьма ясно, сэр рыцарь, — ответила Ксанетия.
— Он хоть сколько-нибудь подозревает, что мы собираемся
проделать?
— Нет. Уверен он, что победа уже в его руках. Афраэль
прервала на середине очередное ругательство.
— Давайте-ка разочаруем его, — сказала она. —
Освободи Троллей-Богов, Спархок!
— Ежели будет на твое желание, Голубая Роза, —
вежливо проговорил Спархок, — избавься от непрошеных своих обитателей.
— С великой радостью, Анакха, — ответил Беллиом с
нескрываемым облегчением.
На сей раз Троллей-Богов не окружало голубое сияние. Они
предстали во всей своей сомнительной красе, и Спархок с трудом подавил приступ
отвращения.
— Иди к своим детям, Гхворг! — велела Афраэль на
языке троллей. — Киргон украл твой облик, и твое право причинить ему боль
за это.
Гхворг согласно взревел и бросился вниз с холма, а за ним по
пятам мчались прочие Тролли-Боги.
Поддельный Гхворг ошеломленно воззрился на холм, с которого
неумолимо несся на него Гхворг настоящий. А затем пронзительно завопил, корчась
от боли.
— Значит, то же самое происходит и с богами? —
спросил у Флейты Телэн. — Вам так же больно, как и людям, когда разрушают
ваше заклятие?
— Гораздо больнее, — почти промурлыкала
она. — Мозг Киргона сейчас охвачен огнем.
Тролли тоже таращились в изумлении на своих так внезапно
возникших богов. Косматый гигант, застывший рядом с корчащимся в немыслимых
муках Киргоном, почти неосознанно протянул лапу, схватил визжащего стирика и
оторвал ему голову. Отшвырнув голову прочь, он принялся пожирать все еще
содрогающееся тело.
Киргон визжал и корчился, и семеро оставшихся стириков
рухнули наземь, точно подрубленные. Личина ложного Гхворга исчезла бесследно, и
теперь Киргон был самим собой — гигантским бесформенным шаром бледного
слепящего света.
Афраэль презрительно фыркнула.
— В этом весь Киргон, — заметила она. — Он
утверждает, будто слишком горд, чтобы принимать человеческий облик. Лично я
подозреваю, что он попросту слишком неуклюж. Скорее всего, он приладил бы
голову вверх подбородком или обе руки с одной стороны. — И она пронзительно
выкрикнула несколько ликующих ругательств.
— Афраэль! — воскликнула потрясенная Сефрения.
— Эти я приберегала для особых случаев, —
извинилась Богиня-Дитя. — Ты не должна была услышать их от меня.
Пламенеющий свет Киргона исступленно бился и трепетал, то
разгораясь, то угасая в такт терзавшим его мукам.
— Что сейчас чувствует Заласта? — с жадностью
спросила Сефрения у Ксанетии.
— Воистину, нет у меня слов, дабы описать его
боль, — ответила анара.
— Дорогая, дорогая сестра! — ликующе воскликнула
Сефрения. — Ты и представить не можешь, как ты меня обрадовала!
— Тебе когда-нибудь удастся ее укротить? — спросил
Спархок у Вэниона.
— Боюсь, что не сразу, — озабоченно ответил тот.
Корчащийся огненный шар, которым был Киргон, вдруг
приподнялся, взмахнул громадной огненной рукой — и примерно в полумиле позади
троллей вдруг засверкали доспехи бесчисленного войска.
— Он призвал киргаев! — закричал Халэд. —
Надо что-то делать, и поскорее!
