— Ты хотел сделать это сам? — осведомился он.
— Нет, Вэнион. Ты прекрасно справляешься.
— Может быть, тогда помолчишь? Сефрения, это военное
решение, а потому мы должны просить тебя — со всем надлежащим почтением,
конечно, — не совать в него свой хорошенький носик.
Она что-то резко бросила по-стирикски.
— Я тебя тоже люблю, — хладнокровно ответил он. —
Ладно, господа, расходимся к нашим коням. Мы применим кое-какие эленийские
штучки, о которых говорил сэр Улаф, к людям, обшаривающим наши седельные сумки.
Потом мы выгоним коней из загона и продолжим свой путь.
Под командой капитана было десятка два пограничных стражей.
Основное их вооружение составляли копья, хотя они носили некие примитивные
доспехи и кривые мечи-скимитары на поясе.
— Прошу прощения, приятель, — дружелюбно ска-зал
Улаф кинезганцу, который рылся в его седельных сумках. — Мне на минутку нужен
мой инструмент. — Он протянул руку к топору, висевшему в ременной петле у
седла.
— Зачем это? — подозрительно осведомился
кинезганец на ломаном тамульском.
— Мне кое-что мешает, — усмехнулся Улаф. —
Хочу его убрать. — Он вынул топор их петли, большим пальцем попробовал
лезвие — и одним ударом вышиб пограничному стражу мозги.
Бой возле коней был кратким, и его исход оказался вполне
предсказуем. Пограничные стражи не относятся к числу умелых бойцов.
— Что это ты делаешь?! — рявкнул Спархок на
Телэна, который выдернул шпагу из тела кинезганца.
— Стрейджен давал мне уроки, — ответил
Телэн. — Я только хотел проверить, знал ли он, о чем говорит. Сзади!
Спархок резко развернулся, отбил копье нападавшего стражника
и ударом меча свалил его наземь. Обернувшись, он увидел, как Телэн искусно
отбил удар другого кинезганца, ловко отведя вбок изогнутый клинок скимитара.
Затем мальчик сделал изящный выпад и проткнул пораженного таким оборотом дел
кинезганца насквозь.
— Чистая работа, а? — горделиво хмыкнул он.
— Прекрати красоваться — и не делай паузы после выпада.
Этими позами напоказ ты подставляешь себя под удар.
— Слушаюсь, почтенный учитель.
Всякое сомнение в исходе боя исчезло, едва рыцари оказались
в седлах. Конец наступил, когда капитан, пронзительно вопивший: «Вы все
арестованы!», вдруг осекся — это сэр Бевьер, хладнокровно взмахнув локабером,
начисто снес ему голову.
— Бросай оружие! — гаркнул Улаф немногим
уцелевшим. — Сдавайтесь, или умрете!
Двое стражников, однако, сумели добежать до своих коней.
Вскарабкавшись в седла, они галопом погнали коней на восток. Через полсотни
ярдов один из беглецов обмяк и выскользнул из седла — между его лопаток торчало
древко стрелы Берита. Другой мчался дальше, неистово нахлестывая плетью коня.
Затем и он скорчился и рухнул на круп коня, когда пропела тетива арбалета
Халэда.
— Отличный выстрел, — заметил Берит.
— Неплохой, — скромно согласился Халэд.
Уцелевшие кинегзганцы торопливо бросали оружие.
— Ты неплохо командовал боем, Спархок, — похвалил
Вэнион своего друга.
— У меня был хороший учитель. Келтэн, свяжи пленников и
разгони их коней.
— Почему я?
— Потому что ты ближе всех, и не только поэтому.
— Я не нарушил клятвы! — возмутился Келтэн.
— Нет, но подумывал об этом.
— В чем дело? — спросил Вэнион.
— Тут замешана дама, мой лорд, — высокопарно
ответил Спархок, — а дел, касающихся дамы, рыцари не обсуждают.
— Что ты вытворяешь? — резко спросила Афраэль.
Подняв голову от плеча Сефрении, она с нескрываемым подозрением смотрела на
Спархока.
— Ты снова с нами? — спросил он.
— Разумеется. Так что ты вытворяешь?
— У нас были кое-какие неприятности на границе, и
теперь за нами едут — вернее сказать, гонятся.
— Тебя ни на минуту нельзя оставить, да, отец?
— Это было более или менее неизбежно. Ты закончила то,
чем занималась?
— Пока — да.
— Впереди город Эдек, а позади, вероятно, большой отряд
кинезганцев. Не могла бы ты перенести нас немного вперед?
— Почему ты сам этого не сделал? Ты же знаешь, как
нужно действовать.
— Сефрения мне не позволила.
— Он отвлекается в самый важный момент, — пояснила
Сефрения. — Я не хотела, чтобы он отправил всех нас на луну.
— Да, я тебя понимаю, — кивнула девочка. —
Спархок, почему бы нам не отправиться прямиком в Кинестру? Ты же знаешь, между
нею и этим местом только голая пустыня.
— На границе нас ждали, — ответил он. —
Похоже, наш приятель поднял по тревоге вдоль нашего пути все наличные силы. В
Кинестре наверняка есть большой гарнизон, и мне хотелось бы разузнать, что там
творится, прежде чем попасть в переделку.
— Да, пожалуй в этом есть смысл.
— Как поживает твоя мама?
— Развлекается вовсю. Политическая ситуация в Материоне
сейчас очень запутанна, а ты же знаешь, как мама обожает политику.
— Я рад, что она счастлива. Ты обязательно расскажешь
нам об этом, но давай вначале минуем Эдек и оставим далеко позади этот
кинезганский отряд. Я не люблю, когда за мной гонятся по пятам.
— Тогда вели всем остановиться и возьми у Вэниона
карту. Нам надо точно знать, куда мы отправимся на этот раз.
— Я к этому никогда не привыкну, — содрогаясь,
пожаловался Келтэн, когда в один подернутый сумерками миг они покрыли полсотни
лиг пустыни.
— Твоя карта не слишком точна, Вэнион, —
критически заметила Афраэль. — Мы должны были оказаться по другую сторону
этого утеса. — Она указала на иззубренный скалистый пик, торчащий посреди
пустыни.
— Не я рисовал эту карту, — слегка оправдываясь,
ответил Вэнион. — Да и потом, какая разница? Мы ведь и так угодили почти в
цель — в нескольких милях от места, куда хотели попасть.
— Ты узнал бы, в чем состоит разница, если б мы
перемещались над морем, — ядовито отозвалась она. — Это было бы уж
чересчур неточно.
Вэнион взглянул через плечо на запад.
