— Боюсь, я не понял, что вы имеете в виду, —
сказал Спархок.
— Вот уже в третий раз Оскайн выдергивает меня из моей
частной жизни, чтобы я тушил его дипломатические пожары. Я не слишком-то люблю,
когда меня дергают, так что на сей раз я, пожалуй, преподам ему хороший урок.
Может быть, я на время сменю его на посту министра, пока он не осознает, что
натворил, если только вообще потом захочу вернуть ему этот пост.
— Ты и вправду настолько хорош, Итайн? — спросила
Сефрения.
— Я-то? О да, дорогая леди! Я, по меньшей мере, вдвое
лучше Оскайна, и он это хорошо знает. Вот почему все мои назначения всегда
временные. Так на чем же я остановился? Ах да. Я прибыл в Кинестру, привел в
действие своих людей и очень скоро убедился, что Канзат и Таубель едят из
одного корыта. Тогда я перехватил приказы, которые были отправлены Таубелю из
Материона после мятежа. Я решил не тревожить его нехорошими новостями, а вместо
этого отправился прямиком в атанский гарнизон и лично позаботился о том, чтобы
сообщить нашим во всех смыслах выдающимся друзьям, что с министерством
внутренних дел можно больше не считаться. Они были очень рады такому известию —
атаны отчего-то недолюбливают полицейских. Наверное, это как-то связано с их
национальным характером. Я уже готов был сместить Канзата и Таубеля, когда один
из моих шпионов сообщил мне о вашем приближении, и я решил дождаться вас, а уж
потом устраивать переворот. Должен сказать, Спархок, что ты устроил настоящий
переполох в местном отделении министерства внутренних дел.
— Вот как?
— Они бегали по коридорам с воплями: «Спархок идет!
Спархок идет!»
— Да, он порой производит на людей именно такое
впечатление, — согласилась Флейта. Оглядев своих спутников, она добавила:
— Это он. Теперь можно двигаться дальше.
У Итайна был озадаченный вид.
— Одну минутку, — сказала сестре Сефрения. —
Итайн, как эти люди узнали, что мы едем сюда? Тамулец пожал плечами.
— Я в это особенно глубоко не вникал. На министерство
внутренних дел работает множество самого отвратительного народа. Должно быть,
кто-то из этих соглядатаев загнал пять-шесть коней, чтобы доставить эту
новость.
— Это невозможно, — отрезала она. — Никто не
смог бы опередить нас, пользуясь обычными средствами. Мог эту новость доставить
стирик?
— В Кинезге нет стириков, дорогая леди. Кинезганцы и
стирики враждуют с начала времен.
— Да, я знаю. И все же полагаю, что ты можешь ошибаться.
Я почти уверена, что по крайней мере один стирик проехал через Кинестру перед
тем, как среди местных полицейских чиновников началась паника.
— Как ты пришла к этому заключению, матушка? —
спросил Вэнион.
— На наших врагов работает стирик, — ответила она. —
Он сотворил тень, которую уничтожил в Эдоме Спархок. Во всяком случае, тот, кто
прятался за этой тенью, кричал по-стирикски. — Сефрения
нахмурилась. — И все же я не понимаю, как он мог опередить нас. Возможно,
это какой-то отступник, заключивший соглашение со старшими богами. Мы так до
конца и не постигли размеров их могущества.
— А не мог это быть сам старший бог? — спросил
Вэнион.
— Нет, — жестко сказала Флейта. — Когда мы
свергли их, мы заключили их всех в темницу — примерно так же, как Азеша.
Старшие боги не могут передвигаться по миру.
— Я, кажется, не понял по меньшей мере половины этого
разговора, — заметил Итайн. — Не хотите ли представить меня дамам?
— Извините, ваше превосходительство, — сказал
Вэнион. — Мы и не собирались хранить от вас секреты. Эта леди, как вы уже
поняли, — стирик. Позвольте представить вас Сефрении, верховной жрице
богини Афраэль.
— Богини-Дитя?
— Так ты знаешь ее? — спросила Сефрения.
— Мне рассказывали о ней стирики — мои коллеги по
университету. Кажется, они были от нее не в восторге. Они явно считали ее
капризной — и немного легкомысленной.
— Капризной?! — возмутилась Флейта. —
Легкомысленной?!
— Не принимай это на свой счет, — посоветовал
Спархок.
— Но это же обо мне, Спархок! Они оскорбили меня! Когда
ты вернешься в Материон, я хочу, чтобы ты отправился в университет и вызвал на
поединок этих нечестивых мерзавцев! Я хочу крови, Спархок! Крови!
— Человеческие жертвы, Божественная? — мягко
спросил он. — Разве это сообразуется с твоим нравом?
— Ну… — она заколебалась. — Во всяком случае,
можешь их отшлепать.
Остолбеневший Итайн уставился на них.
— Впечатляет, верно? — осведомился Телэн.
Сказать, что брат Оскайна потрясен, было бы явным
преуменьшением. Когда они ехали на восток от Кинестры, он не сводил с Флейты
округлившихся глаз.
— Да прекрати же, Итайн! — велела она
наконец. — Я не собираюсь отрастить вторую голову или превратиться в змею.
Тамулец содрогнулся и провел рукой по лицу.
— Должен сказать, что я в тебя не верю. Не то чтобы я
хотел тебя оскорбить, просто я убежденный скептик в вопросах религии.
— Бьюсь об заклад, что я сумею изменить твои
взгляды, — с лукавой усмешкой заявила она.
— Прекрати, — сказала ей Сефрения.
— Он убежденный агностик, Сефрения, а стало быть,
законная добыча. Кроме того, он мне нравится. У меня еще никогда не было
почитателей-тамульцев, и мне нужен по крайней мере один. Итайн вполне подойдет.
— Нет.
— Сефрения, я ведь не прошу, чтобы ты мне его купила. Я
сама выманю его из кустов, так что тебя это совершенно не касается. Это не твое
дело, дорогая сестра, а потому не суй в него свой нос.
— Неужели к этому когда-нибудь можно привыкнуть? —
жалобно осведомился Итайн у остальных.
— Никогда, — рассмеялся Келтэн. — Впрочем, ты
скоро притерпишься. Мне, к примеру, помогает выпивка.
— Келтэн применяет это средство везде и повсюду, —
пояснила Флейта, легкомысленно тряхнув головой. — Каждый год он пытается
вылечить зиму бочонком арсианского красного.
— Мы закончили свои дела в этой части Империи? —
спросил у нее Спархок.
