— Может быть, спустишься с холма, Итайн, и скажешь им
об этом? — предложила она. — Опусти меня на землю, Сефрения.
Сефрения подчинилась со слегка удивленным видом.
Афраэль нежно поцеловала сестру и отступила на пару шагов.
— Сейчас я должна вас покинуть. Причины весьма сложны,
так что вам придется просто поверить мне на слово.
— А как же киргаи? — обеспокоенно спросил
Келтэн. — Мы не позволим тебе в одиночку бродить в темноте, пока они
шныряют у дороги.
Флейта улыбнулась.
— Может быть, кто-нибудь все-таки объяснит ему?
— И ты бросишь нас в такой опасности? —
требовательно осведомился Улаф.
— Ты боишься за свою жизнь, Улаф?
— Нет, конечно, но я надеялся пристыдить тебя, чтобы ты
осталась с нами, покуда мы не разберемся с киргаями.
— Киргаи не причинят вам хлопот, Улаф, — терпеливо
проговорила она. — Они очень скоро уйдут. — Флейта оглядела их и
вздохнула. — Вот теперь я и вправду должна уйти, — с сожалением
сказала она. — Я присоединюсь к вам позже.
Затем она заколыхалась, точно отражение в воде, и исчезла.
— Афраэль! — вскрикнула Сефрения, бросаясь к
ней, — но опоздала.
— Вот это настоящие чудеса, — пробормотал
Итайн. — Неужели она сказала правду о киргаях? Возможно ли, чтобы кто-то
из них выжил после войны со стириками?
— Я бы поберегся называть Афраэль лгуньей, —
заметил Улаф, — особенно в присутствии Сефрении. Наша матушка весьма рьяно
защищает свою подопечную.
— Я это уже заметил, — улыбнулся Итайн. —
Дорогая леди, я ни в коей мере не хотел бы оскорбить вас или вашу богиню, но
сильно ли вас рассердит, если мы займемся кое-какими приготовлениями? История —
одна из моих специальностей в университете, а киргаи обладали — и, видимо,
обладают — зловещей репутацией. Я безоговорочно верю вашей маленькой богине,
но… — Вид у него был встревоженный.
— Сефрения! — окликнул Спархок.
— Оставь меня в покое! — Похоже, внезапный уход
Афраэли потряс ее до глубины души.
— Да очнись же ты! Афраэль должна была уйти, но она
вернется позже, а мне нужен ответ прямо сейчас. Могу я использовать Беллиом,
чтобы возвести какую-нибудь преграду — удержать киргаев на расстоянии, покуда
то, о чем говорила Афраэль, — что бы это ни было — их не разгонит?
— Можешь, но тем самым ты откроешь врагу наше точное
местоположение.
— Оно ему уже известно, — заметил Вэнион. —
Сомневаюсь, чтобы эти киргаи наткнулись на нас по чистой случайности.
— Он прав, — согласился Бевьер.
— Зачем вообще возводить какую-то преграду? —
осведомился Келтэн. — Спархок может перенести нас на десять миль дальше по
дороге — глазом моргнуть не успеем. Я не настолько привязался к этому месту,
чтобы лишиться сна, если не увижу, как над ним встает солнце.
— Я еще ни разу не делал этого ночью, — с
сомнением проговорил Спархок. Он взглянул на Сефрению. — То, что я не вижу
ничего вокруг, может повлиять на наше перемещение?
— Почем мне знать? — раздраженно отозвалась она.
— Прошу тебя, Сефрения! — взмолился он. — У
меня проблема, и мне нужна твоя помощь.
— Что, во имя Божье, происходит?! — воскликнул
вдруг Берит, указывая на север. — Взгляните вон туда!
— Туман? — переспросил Улаф, не веря собственным
глазам. — Туман в земле?!
И они воззрились на диковинное явление, неумолимо приближавшееся
к ним по бесплодной пустыне.
— Лорд Вэнион, — встревоженно проговорил
Халэд, — отмечены на твоей карте какие-нибудь поселения к северу отсюда?
Вэнион покачал головой.
— Только пустыня.
— Однако там, на севере, огни. Они отражаются от
тумана. Они почти у самой земли, но различить их все-таки можно.
— Мне и прежде доводилось видеть огни в тумане, —
сказал Бевьер, — но не такие. Это не свет факелов.
— Ты прав, — кивнул Улаф. — Я никогда не
видел света такого оттенка, и потом, он, кажется, просто лежит на тумане, точно
его верхний слой.
— Должно быть, сэр Улаф, это стойбище какого-нибудь
кочевого племени, — заметил Итайн, — Туман творит порой со светом
престранные вещи. В Материоне свет отражается от перламутра, которым покрыты
здания, и порой чудится, будто идешь внутри радуги.
— Сейчас мы выясним, что к чему, — сказал
Келтэн. — Туман движется прямо на нас и несет с собой этот свет. — Он
поднял лицо к небу. — И ветер совершенно стих. Что бы это значило,
Сефрения?
Но прежде чем она успела что-либо ответить, с юга, со
стороны дороги, донеслись пронзительные вопли. Телэн сломя голову пролетел
через заваленный каменным крошевом двор к обрушенной стене.
— Киргаи удирают! — закричал он. — Бросают
мечи и шлемы и драпают, как спугнутые кролики!
— Что-то мне это не нравится, Спархок, — мрачно
проговорил Келтэн, извлекая из ножен меч.
Стена тумана, приближавшаяся к ним, вдруг разделилась и
обтекла холм, на котором был разбит лагерь. Туман был густой — такой можно
увидеть в приморских городах, — и он плыл по нагой бесплодной пустыне,
неуклонно сжимая кольцо вокруг развалин крепости.
— Там что-то движется! — прокричал Телэн с дальней
стороны развалин.
Вначале это были лишь мерцающие сполохи света, но, чем ближе
придвигался непостижимый туман, тем отчетливее они становились. Спархок уже мог
различить туманные очертания тел — кто бы это ни был, они походили на людей.
И тогда Сефрения пронзительно, срывая голос, закричала, как
кричат одержимые безудержным гневом:
— Оскверненные! Оскверненные! Мерзкие, чудовищные,
проклятые твари!
Все уставились на нее, потрясенные этим взрывом.
Туманные огни, даже не дрогнув, приближались к ним все так
же неудержимо.
— Бегите! — вскрикнул вдруг Итайн. — Бегите,
спасайтесь! Это дэльфы… Сияющие!
