— Я же сказал тебе, Халэд, карта неточна, вот и
все. — Вэнион оглянулся через плечо. — Почему бы тебе не предложить
Сефрении и Бериту присоединиться к нам? Уже время обеда, верно, Келтэн?
— Определенно, мой лорд.
— Так я и думал. Пороемся в тюках и состряпаем
что-нибудь съедобное.
— Сэр Келтэн умеет точно определять время? —
спросил Итайн у Спархока. Тот усмехнулся:
— Обычно, когда видно солнце, мы полагаемся на Халэда.
Зато в пасмурную погоду нас выручает желудок Келтэна. Мой друг всегда может с
точностью до минуты сказать, когда он ел в последний раз.
На закате, когда отряд уже остановился на ночлег, Халэд
долго стоял поодаль от рыцарей, разбивавших лагерь. Он разглядывал безжизненное
однообразие пустыни, и на лице у него было слегка самодовольное выражение.
— Спархок, — позвал он наконец, — не
подойдешь ли на минутку? Я хочу тебе кое-что показать.
Спархок снял седло со спины Фарэна и подошел к своему
оруженосцу.
— В чем дело? — спросил он.
— Тебе бы следовало поговорить с лордом Вэнионом. Меня
он слушать не станет, потому что уверен в своей правоте, но кто-то же должен
его убедить, что сегодня мы ехали отнюдь не на восток.
— Вначале убеди в этом меня.
— Ладно. — Плечистый молодой человек ткнул пальцем
в пустыню. — Мы приехали с той стороны, верно?
— Да.
— Если мы ехали на восток, значит, там — запад?
— К чему ты говоришь то, что и так очевидно?
— Приходится. Я ведь должен кое-что объяснить рыцарю. В
последний раз, когда я любовался закатом, солнце заходило на западе.
— Пожалуйста, Халэд, не пытайся умничать. Переходи к
делу.
— Слушаюсь, мой лорд. Если запад — там, то почему
солнце заходит вот здесь? — Он повернулся и ткнул пальцем налево, где
завесу туч прожигало неистово оранжевое свечение.
Спархок заморгал, затем вполголоса выругался.
— Поговорим с Вэнионом, — сказал он и первым
зашагал через лагерь туда, где магистр пандионцев разговаривал с Сефренией.
— У нас проблема, — сообщил им Спархок. — Мы
сегодня сбились с дороги.
— Ты опять оседлал своего любимого конька,
Халэд? — раздраженно осведомился Вэнион. Его разговор с Сефренией явно
протекал негладко.
— Наш юный друг только разъяснил мне кое-что, —
сказал Спархок, — медленно и простыми словами, сообразуясь с
ограниченностью моего мышления. Он считает, что, если только кто-то не
переместил солнце, мы весь день ехали на север.
— Это невозможно.
Спархок повернулся и указал на оранжевый отсвет в тучах у
самого горизонта.
— Вэнион, мы приехали совсем не оттуда.
Вэнион воззрился на горизонт — и разразился ругательствами.
— А ведь ты не хотел прислушаться к моим словам, —
упрекнула его Сефрения. — Теперь ты веришь, что дэльфы готовы обманывать
нас на каждом шагу?
— Это была наша вина, Сефрения. Если уж быть точным, то
моя. Нельзя с разгона обвинять дэльфов во всех наших промахах.
— Я знала тебя еще мальчишкой, Вэнион, и ни разу на моей
памяти ты не совершал подобных промахов. Я видела, как ты находил дорогу
кромешной ночью и в метель.
— Я, должно быть, спутал какие-то ориентиры и свернул
не туда. — Вэнион поморщился. — Благодарю, что был так вежлив, Халэд,
и так терпелив. Этак мы могли бы ехать до самых полярных льдов. Иногда я бываю
упрям как осел. Сефрения улыбнулась…
— Я предпочитаю называть тебя целеустремленным,
дорогой, — сказала она.
— Но ведь это одно и то же, разве нет?
— Да, но второе звучит приятнее.
— Поставь несколько вех, Халэд, — велел Вэнион
оглядевшись. — Веток и сучьев здесь нет, так что насыпь кучки камней и
разметь их разноцветными лоскутками. Мы должны точно отметить нынешнее
положение солнца, чтобы завтра утром не совершить ту же ошибку.
— Я все сделаю, мой лорд.
— Они вернулись, — сообщил Келтэн, грубо тряхнув
Спархока.
— Кто вернулся? — Спархок сел.
— Твои сияющие друзья. Они опять хотят поболтать с
тобой.
Спархок поднялся и пошел за другом к краю лагеря.
— Я стоял на страже, — тихо сказал Келтэн, —
и тут они возникли, как из пустоты. Рассказы Итайна довольно увлекательны, но в
них, видно, есть неточности. Сияющие сияют вовсе не всегда. Они подобрались к
мне в темноте и, пока не остановились, не начали светиться.
— Они все так же держатся в отдалении? Келтэн кивнул.
— Близко не подходят. Нам ни за что не застать их
врасплох.
На сей раз тумана не было, и ярдах в двадцати от привязанных
коней стояли только двое сияющих. Однако странное свечение, которое они
источали, все так же размывало их черты.
— Опасность возрастает, Анакха, — прозвучал все
тот же гулкий, отдававшийся эхом голос. — Враги твои усердно ищут тебя по
всему краю.
— Что-то мы их не видели, приятель.
— Опаснейший враг — тот, который незрим. Враги твои
ищут тебя не зрением, но мыслью. Мы молим тебя принять нашу помощь и убежище.
Вскоре, быть может, будет уже поздно.
— Мне бы не хотелось оскорбить тебя, приятель, но об
этой невидимой опасности мы знаем только от вас, а вы можете и преувеличивать.
Ты сказал, что Беллиом направляет меня, а могущество Беллиома безгранично. Я
сам уже в этом убедился. Спасибо за хлопоты, но я все же полагаю, что сам смогу
позаботиться о себе и своих друзьях. — Он помолчал немного и, повинуясь
порыву, напористо продолжил: — Может быть, хватит этой вежливой болтовни? Вы
уже признали, что у вас в этом деле свой интерес, так почему бы вам прямо не
сказать, что вам нужно и что вы готовы предложить нам взамен? Так, по крайней
мере, у нас будет основа для переговоров.
— Твое обаяние просто потрясающе, Спархок, —
пробормотал Келтэн.
— Мы обмыслим слова твои, Анакха, — холодно
ответил гулкий голос.
— Валяйте. Да, кстати, приятель: прекратите сбивать нас
с дороги. Плутовство и обман в самом начале знакомства почему-то не слишком
способствуют успешным переговорам.
Сияющий ничего не ответил. Два силуэта отступили в глубину
пустыни и исчезли из вида.
