— Народ наш долго прожил вдали от всего мира, о
император Сарабиан, — ответила она, — и не коснулись нас веяния моды
и непостоянство устной речи. Заверяю тебя, что мы не находим ни малейшего
неудобства в том, что мнится тебе старомодной речью, ибо наши уста произносят
сии обороты привычно, и именно таково обыденное наше наречие — в тех редких
случаях, когда вообще нуждаемся мы в том, чтобы говорить вслух.
Дверь в дальнем конце комнаты отворилась, и в гостиную
тихонько вошла принцесса Даная, волоча за собой Ролло. За ней шла Алиэн.
Глаза Ксанетии расширились, на лице явственно отразился
священный трепет.
— Она уснула, — сказала принцесса матери.
— С ней все в порядке? — спросила Элана.
— Леди Сефрения очень устала, ваше величество, —
ответила Алиэн. — Она вымылась и сразу отправилась спать. Мне не удалось
даже уговорить ее поужинать.
— Что ж, пусть выспится, — решила Элана. — Я
увижусь с ней позже.
Император Сарабиан явно воспользовался этой паузой в
разговоре, чтобы облечь свою речь в старинные обороты.
— Воистину, — обратился он к Ксанетии, — речь
твоя, леди, ласкает мой слух. Печально, что доселе скрывалась ты от нас, ибо ты
прекрасна, и складные возвышенные речи твои прибавили бы блеска нашему двору.
Более того, один лишь скромный взгляд очей твоих и кротость нрава, в нем
сияющая, побудили бы тех, кто окружает меня, счесть тебя наилучшим примером для
подражания.
— Речи ваши изысканно сладки, ваше величество, —
отвечала Ксанетия, вежливо наклонив голову, — и воистину вижу я, что вы
непревзойденный льстец.
— О, не говори так! — воскликнул он. —
Поверь, слова мои истинны и исходят из самого сердца! — Император Сарабиан
явно развлекался вовсю.
Дэльфийка вздохнула.
— Боязно мне, что речи твои переменятся, едва узришь ты
меня в истинном моем облике. Я изменила внешний вид свой, дабы не устрашать им
твоих подданных. Ибо, как ни тяжко мне признать сие, узри твои люди меня в
истинном моем виде, бежали бы они прочь, крича от ужаса.
— Ужели ты воистину способна вызвать такой страх,
нежная дева? — улыбнулся Сарабиан. — Никак не могу я поверить твоим
словам. Мнится мне, что, явись ты на улицах Материона, и вправду бежали бы мои
подданные — только не прочь от тебя, но за тобою.
— Так судите же сами, вате величество.
— Э-э… — вмешался Итайн, — прежде чем мы начнем,
могу ли я поинтересоваться здоровьем вашего величества? — скромно
осведомился Итайн.
— Я здоров, Итайн.
— Ни одышки, ни головокружений, ни стеснения в груди,
ваше величество?
— Я же сказал, что здоров! — огрызнулся Сарабиан.
— От души смею на это надеяться, ваше величество. Могу
я представить вам леди Ксанетию, анару дэльфов?
— Итайн, твой брат, похоже, прав. Ты лишился… Боги
милосердные! — Сарабиан с неприкрытым ужасом воззрился на Ксанетию. Цвет стремительно
стекал с ее волос и кожи, точно краска с промокшей насквозь дешевой ткани, и
ослепительное сияние, которое было присуще ей до того, как она изменила
внешность, теперь вновь набирало силу. Она поднялась, и Келтэн встал рядом с
ней.
— Вот ужасные сны твои стали явью, Сарабиан
Тамульский, — печально проговорила Ксанетия, — и я стою перед тобою
такова, какова я есмь. Итайн, служащий тебе, истинно передал тебе все, что
произошло в легендарном для вас Дэльфиусе. Я приветствовала бы тебя в манере,
приличествующей твоему положению, однако я, подобно всем дэльфам, — изгой
и потому не принадлежу к твоим подданным. Я явилась сюда, дабы свершить то, что
обещано народом нашим в уговоре с Анакхой, коего зовете вы Спархоком
Эленийским. Не страшись же меня, Сарабиан, ибо я здесь для того, чтобы служить,
а не убивать.
Смертельно побледневшая Миртаи при первых же словах
преобразившейся дэльфийки вскочила и, намеренно шагнув вперед, чтобы заслонить
свою хозяйку, обнажила меч.
— Беги, Элана, — мрачно процедила она, — я ее
задержу.
— В сем нет нужды, Миртаи из Атана, — сказала
Ксанетия. — Как я уже говорила, не причиню я зла никому из здесь
присутствующих. Спрячь свой меч.
— Спрячу — в твоем подлом сердце, проклятая! —
Миртаи вскинула клинок — и, словно пораженная чудовищным ударом, отшатнулась и,
рухнув, покатилась по полу.
Кринг и Энгесса одновременно вскочили, бросаясь вперед и
хватаясь за оружие.
— Я не причиню им вреда, Анакха, — предостерегла
Ксанетия Спархока, — однако же должна я защищать себя, дабы исполнить уговор
твой с моим народом.
— Убрать оружие! — рявкнул Вэнион. — Леди —
наш друг!
— Но… — начал было Кринг.
— Я сказал — убрать оружие! — рев Вэниона был так
оглушителен, что Кринг и Энгесса застыли на месте.
Спархок, однако, заметил другую опасность. Даная, угрюмо
сверкая глазами, с решительным видом двинулась к дэльфийке.
— А вот и ты, Даная! — воскликнул Спархок,
двигаясь чуть быстрее, чем предполагал его небрежный тон. — Разве ты не
хочешь поцеловать своего старого усталого отца?
Он перехватил на полпути мстительную маленькую принцессу и,
стиснув ее в объятиях, поцелуем заглушил ее протестующий вопль.
— Отпусти меня, Спархок! — выдохнула она прямо в
его горло.
— И не подумаю, покуда не успокоишься, — прошептал
он, не отрывая губ от ее рта.
— Она ударила Миртаи!
— Вовсе нет. Миртаи умеет падать. Не делай глупостей.
Ты же знала, что это случится. Все в порядке, так что не злись. И, ради всего
святого, не выдай своей маме, кто ты на самом деле!
— Этого не может быть! — воскликнула Элана,
прерывая рассказ Спархока о том, что произошло в Дэльфиусе. — Беллиом
разговаривает?!
— Не сам по себе, — ответил Спархок. — Он
говорил через Келтэна — во всяком случае в первый раз.
— Почему он выбрал именно Келтэна?
