— Понятия не имею. Должно быть, он просто завладевает
первым, кто окажется под рукой. Говорит он архаично и весьма выспренне — очень
похоже на Ксанетию — и требует, чтобы я отвечал ему в том же духе. Видимо, для
него очень важен стиль речи. — Спархок потер свежевыбритую щеку. —
Странное дело, но едва я начал говорить — и думать — на архаичном эленийском, в
моем мозгу словно открылось что-то. Впервые в жизни я осознал, что я — Анакха и
что между мной и Беллиомом существует некая очень личная и тесная связь. —
Он невесело усмехнулся. — Похоже, любовь моя, ты взяла в супруги двух
разных людей. Надеюсь, тебе понравится Анакха. Он славный парень — если только
привыкнуть к оборотам его речи.
— Я, наверное, сойду с ума, — призналась
она. — Это будет проще, чем пытаться понять, что происходит. Скольких еще
незнакомцев ты намерен привести сегодня ночью в мою спальню?
Спархок взглянул на Вэниона.
— Рассказать им о Сефрении?
— Рассказывай, — вздохнул Вэнион. — Все равно
они рано или поздно сами все узнают.
Спархок взял руки жены в свои и заглянул в ее серые глаза.
— Тебе придется быть поосторожнее, любовь моя, когда
будешь разговаривать с Сефренией, — сказал он. — Между дэльфами и
стириками существует древняя вражда, и всякий раз, когда речь заходит о
дэльфах, Сефрения выходит из себя. У Ксанетии, сдается мне, те же проблемы, но
она справляется с ними лучше, чем Сефрения.
— Так ты полагаешь, Анакха? — осведомилась
Ксанетия. Она вернула краски своему лицу и волосам — главным образом, для
спокойствия остальных, чем необходимости ради. Миртаи сидела неподалеку от
дэльфийки, не сводя с нее настороженных глаз, и ладонь ее покоилась на рукояти
меча.
— Я никого не хотел оскорбить, анара, — извинился
он. — Я только пытаюсь объяснить всем суть дела, чтобы они не слишком
удивились, когда вы с Сефренией решите выцарапать друг другу глаза.
Элана улыбнулась.
— Уверена, анара, что от тебя не ускользнуло
поразительное обаяние моего мужа. Порой он нас просто с ног им валит, как
дубиной.
Ксанетия искренне рассмеялась.
— Сложный народ эти эленийцы, не так ли? —
проговорила она, взглянув на Итайна. — За внешней их прямолинейностью и
грубостью видятся мне стремительность мысли и тонкость чувств, коих трудно
ожидать от людей, облачающихся в сталь.
Спархок откинулся на спинку кресла.
— Я рассказал не все, что с нам происходило, но и этого
достаточно, чтобы вы получили общее представление о наших приключениях.
Подробности могут подождать до завтрашнего утра. Что творится здесь?
— Политика, что же еще? — пожала плечами Элана.
— Ты хоть когда-нибудь устаешь от политики?
— Не говори глупости, любовь моя. Милорд Стрейджен,
отчего бы тебе не рассказать обо всем? Моего мужа почему-то очень огорчает,
когда я углубляюсь в разного рода неприглядные детали.
Стрейджен сегодня вновь облачился в свой любимый камзол из
белого атласа. Светловолосый вор полулежал в кресле, водрузив ноги на стол.
— Этот неудавшийся мятеж, как его ни называй, был
серьезным промахом наших противников, — сказал он. — Именно он навел
нас на мысль, что в этом деле замешаны не только сверхъестественные пугала и
воскрешенные мумии, но и нечто более приземленное. Мы знали, что с мятежом были
связаны Крегер и министр Колата — а это уже намекало на самые обыкновенные
политические дела. Где искать Крегера, мы не знали, а потому решили
разобраться, насколько глубоко увязло в измене министерство внутренних дел.
Поскольку полицейские во всем мире отличаются пристрастием к бумажной работе,
мы не сомневались, что где-то в недрах кроличьей норы, именуемой зданием
министерства, хранятся документы с именами людей, с которыми нам хотелось бы
побеседовать. Беда в том, что мы не могли так прямо явиться в министерство и
потребовать эти бумаги — так мы выдали бы, что знаем о заговоре и что Колата
сидит у нас под замком, а не гостит добровольно. Баронесса Мелидира первой
заговорила о новой системе хранения документов, и это дало нам доступ к архивам
всех министерств.
— Это было ужасно, — содрогнулся Оскайн. —
Нам пришлось перевернуть с ног на голову работу всего правительства, лишь бы
скрыть то, что нас интересуют исключительно архивы министерства внутренних дел.
Милорд Стрейджен и баронесса объединили усилия и состряпали нечто вроде новой
системы. Она совершенно бессмысленна и чудовищно непоследовательна, но
отчего-то оказалась на редкость действенной. Теперь я могу получить любой
документ из любого архива самое большее за час.
— Как бы то ни было, — продолжал Стрейджен, —
мы неделю рылись в архивах министерства внутренних дел, но тамошние работнички
по ночам запирались в здании и перетаскивали папки с места на место, так что
поутру нам приходилось начинать все сначала. Тогда-то мы и решили перенести
нашу деятельность на лужайки. Мы вынесли из зданий все архивы до последней
бумажки и рассыпали их по травке. Это весьма затруднило кипучую деятельность
правительства, но министерство внутренних дел продолжало водить нас за нос, и
его тайные архивы все еще оставались нам недоступны. Тогда мы с Кааладором
тряхнули стариной и занялись кражами со взломом — в компании Миртаи. Королева,
должно быть, отправила ее с нами, чтобы мы не очень-то увлекались и помнили,
что ищем бумаги, а не чужое добро. У нас ушла на это не одна ночь, но, в конце
концов, мы отыскали потайную комнату, где хранились эти драгоценные архивы.
— И никто не хватился их на следующее утро? —
недоверчиво спросил Бевьер.
— Мы их и не уносили оттуда, сэр рыцарь, — пояснил
Кааладор. — Королева послала с нами молодого пандионца, который с помощью
стирикского заклинания унес все содержимое архивов в замок, не тронув при этом
ни единого листочка. — Каммориец ухмыльнулся. — Теперь мы знаем о них
все, а они понятия не имеют, что нам это известно. Мы украли у них архивы, а
они даже не сумеют это обнаружить.
— Нам известны имена всех шпионов, всех наушников, всех
тайных агентов и заговорщиков любого ранга по всей Империи, — посмеиваясь,
добавил Сарабиан. — Мы только ждали вашего возвращения, чтобы приниматься
за дело. Я намерен разогнать министерство внутренних дел, арестовать всю эту
теплую компанию и ввести военное положение. Мы с Бетуаной поддерживаем тесную
связь и весьма тщательно обговорили наши планы. По одному моему слову атаны
возьмут власть по всей Империи — и тогда я буду настоящим императором, а не
куклой на троне!
— Вы здесь времени даром не теряли, — заметил
Вэнион.
