— Что-то я их не понимаю, — признался Улаф.
— Зато я понимаю, — отозвался Стрейджен. —
Кааладор, недурно бы нам над этим подумать.
— Я обо всем позабочусь, Стрейджен.
— Друг Энгесса, ты понимаешь, о чем они говорят? —
озадаченно осведомился Кринг.
— Все не так уж сложно, Кринг, — пояснила
Элана. — Кинезганское посольство в Материоне битком набито людьми, которые
получают приказы от киргаев. Если копнуть поглубже, то мы обнаружим, что штаб-квартира
недавнего неудавшегося мятежа была расположена именно в этом посольстве.
— И если Крегер еще не покинул город, он, вполне
вероятно, может ошиваться именно там, — задумчиво вставил Халэд. —
Телэн, сколько времени понадобится, чтобы обучить меня ремеслу взломщика?
— Что ты задумал? — спросил Спархок у своего
оруженосца.
— Полагаю, мой лорд, что я мог бы пробраться в
посольство и украсть Крегера. Поскольку анара Ксанетия способна прочесть его
мысли, нам даже не придется ломать ему пальцы, чтобы развязать язык, — и
уж тем более не потребуется давать ему разного рода клятвы, которых мы и так не
собираемся исполнять.
— Я ощущаю твое недовольство, Анакха, — сказала
Ксанетия, когда она, Спархок и Даная вернулись на укрепленную крышу донжона
замка Эланы.
— Меня надули, анара, — мрачно ответил он.
— Я не понимаю этого выражения.
— Он хочет сказать, что его провели, — перевела
Даная, — и у него хватает наглости намекать, что заодно провели и
меня. — Она одарила отца самодовольной улыбочкой. — Я же тебе
говорила, Спархок.
— Может, обойдемся без этого?
— О нет, отец. Такого случая позлорадствовать я не
упущу. Этого удовольствия ты у меня не отнимешь. Насколько я помню — а на
память я не жалуюсь, — я с самого начала была против того, чтобы возвращать
Беллиом. Я знала, что этого нельзя делать, но ты силой вырвал у меня согласие.
Спархок пропустил эту реплику мимо ушей.
— Но ведь что-то же было настоящим — Тролли-Боги,
Дрегнат, чудовища? Или все это было лишь грандиозное и искусное мошенничество с
единственной целью — вынудить меня доставить Беллиом в Дарезию?
— Кое-что было настоящим, Спархок, — ответила
она, — но истинную причину всех этих событий ты сам только назвал.
— Полагаешь ли ты, Анакха, что Киргон обманом склонил
тебя к тому, чтобы доставить Беллиом в пределы его досягаемости? —
спросила Ксанетия.
— Зачем ты спрашиваешь, анара? Тебе ведь и так
известно, что я думаю. Киргон считает, что с помощью Беллиома сможет уничтожить
проклятье, которое мешает его подданным вновь приняться за грабежи и войны.
— А ведь я тебе говорила, — снова напомнила ему
Даная.
— Ради Бога!… — Он помолчал, глядя на сияющий внизу
город. — Послушай, мне необходимо мнение божества. До недавних пор мы все
полагали, что Беллиом всего лишь вещь — могущественная, но вещь. Теперь мы
знаем, что это не так. Беллиом обладает личностью и волей. Он больше союзник,
чем просто оружие. Более того — только не обижайся, Афраэль, — кое в чем
он даже могущественней богов этого мира.
— Я все равно обиделась, Спархок, — ядовито
сообщила она. — Кроме того, я еще не закончила напоминать тебе, что я об
этом уже говорила.
Спархок рассмеялся, сгреб ее в объятия и от души поцеловал.
— Я люблю тебя, — сказал он, все еще смеясь.
— Разве он не милый мальчик? — обратилась Даная к
Ксанетии.
Дэльфийка улыбнулась.
— Если мы не знали о том, что Беллиом обладает
сознанием — и собственной волей, — известно ли это Киргону? Азеш, полагаю
я, об этом не знал. Вот ты, Богиня, хотела бы обладать тем, что может само
принимать решения да еще в состоянии решить, что ты ему совсем не по душе?
— Ни за что, — ответила она. — Киргон,
однако, может быть другого мнения. Он так самонадеян, что вполне может решить,
будто способен повелевать Беллиомом против его воли.
— Но ведь на самом деле ему это не под силу, верно?
Азеш считал, что сумеет подчинить себе Беллиом грубой силой. Ему даже не нужны
были кольца, а ведь кольца могут принудить Беллиом, потому что они часть его.
Возможно ли, чтобы Киргон был таким же тупицей, как Азеш?
— Спархок, ты говоришь о моем дальнем родственнике. Будь
добр выражаться почтительнее. — Даная глубокомысленно наморщила лоб и
рассеянно поцеловала отца.
— Не надо, — сказал он. — Мы говорим о
серьезных делах.
— Знаю, знаю. Мне так легче думается. Беллиом никогда
прежде не проявлял открыто своей воли. Пожалуй, ты прав, Спархок. Азеш никогда
не блистал сообразительностью. Киргон в этом очень похож на него, и в прошлом
ему уже доводилось совершить несколько серьезных промахов. Таков уж один из
недостатков божества. Нам не нужно быть сообразительными. Всем нам хорошо
известно могущество Беллиома, но до сих пор никому из нас не приходила в голову
мысль, что он может обладать волей. Ксанетия, он действительно разговаривал со
Спархоком? Я имею в виду — как равный с равным?
— По меньшей мере как равный, Божественная, —
отвечала Ксанетия. — Беллиом и Анакха — союзники, и ни один из них не
повелевает другим.
— И куда же нас это заведет, Спархок? —
осведомилась Даная.
— Понятия не имею. Впрочем, вполне вероятно, что Киргон
снова допустил промашку. Он обманом вынудил меня вернуть в мир единственное,
что может погубить его. Думаю, здесь у нас есть преимущество, и нам надо только
как следует обдумать, как лучше его использовать.
— Спархок, ты отвратителен, — вздохнула Даная.
— Прошу прощения?
— Ты только что лишил меня удовольствия вновь и вновь
повторять: «Я же тебе говорила».
Заласта прибыл в Материон через два дня. Наскоро
поздоровавшись с остальными, он тотчас же отправился в комнату Сефрении.
— Он все исправит, Вэнион, — заверил Спархок
магистра. — Он ее старинный друг и слишком мудр, чтобы поддаваться
предрассудкам.
— Я в этом не уверен, Спархок, — угрюмо ответил
Вэнион. — Я ведь и Сефрению считал слишком мудрой для этого, а что
получилось — сам видишь. Возможно, этой слепой ненавистью одержимы все стирики
без исключений. Если Заласта испытывает к дэльфам те же чувства, что и
Сефрения, он только укрепит ее ненависть.
Спархок покачал головой.
