— Разве ты больше не любишь меня, матушка? —
весело осведомился он.
— Мужчины! — вздохнула Элана, закатив глаза.
— Я начну, господа, а вы подхватывайте, — сказал
император. — Посмотрим, как хорошо я выучил ваши уроки. — Он
поднялся. — Лорд Вэнион! Не будешь ли ты так любезен вернуть наших гостей
по местам?
— Сию минуту, ваше величество, — отозвался Вэнион.
Поскольку он заранее знал о предательстве Заласты, то теперь владел собой лучше
других. Он бросил несколько отрывистых повелительных слов, и рыцари церкви без
особых церемоний сопроводили смятенных чиновников к креслам.
— Что это нашло на Заласту? — напряженным шепотом
спросила Элана у своего мужа. — Почему он хотел убить Данаю?
— Вовсе нет, любовь моя, — ответил Спархок, на
ходу соображая, как лучше ответить. — Заласта метил в Афраэль. Разве ты не
видела ее? Она стояла рядом с Сефренией.
— В самом деле?
— Конечно. Я-то думал, что ее видят все, а оказывается,
только я — и само собой, Заласта. Почему, ты думаешь, он так проворно спасся
бегством? Афраэль уже готова была вырвать из его груди сердце и съесть прямо у
него на глазах.
Элана содрогнулась.
Император Сарабиан вновь подошел к краю возвышения.
— Придите в себя, господа, — сухо велел он. —
Мы еще не покончили с делами. Полагаю, вас потрясло открытие истинного облика
Заласты — во всяком случае, некоторых из вас. Я разочарован в вас, господа мои:
большинству из вас недостает самой обыкновенной проницательности, а остальным
даже в голову не пришло, что и Заласту, и вас я вижу насквозь. Одни из вас —
предатели, другие просто тупы, как пробки. В тех и других я совершенно не
нуждаюсь. С нескрываемым удовольствием я объявляю вам, что сегодня на рассвете
по всей Империи атанские гарнизоны покинули свои казармы и заменили всех
имперских чиновников своими офицерами соответствующего ранга. Сейчас вся
Империя, за исключением Материона, находится на военном положении.
Чиновники таращились на него, не в силах выдавить ни слова.
— Атан Энгесса, — позвал император.
— Слушаю, Сарабиан-император.
— Не будешь ли так добр устранить это исключение? Введи
своих атанов в город и возьми в свои руки власть в столице.
— Сию минуту, Сарабиан-император, — широко
ухмыльнулся Энгесса.
— Будь тверд, Энгесса. Покажи моим подданным, что я не
шучу.
— Как прикажешь, Сарабиан-император.
— Славный парень, — довольно громко пробормотал
Сарабиан, когда огромный атан направился к дверям.
— Но, ваше величество… — приподымаясь в кресле, слабо
запротестовал Пондия Субат.
Император одарил своего первого министра поистине ледяным
взглядом.
— Я сейчас занят, Субат, — процедил он. — Нам
с тобой еще предстоит очень долгий разговор. Уверен, что ты сумеешь весьма
увлекательно объяснить, каким образом все это могло происходить у тебя под
носом и даже не потревожить твоего сладкого сна. А сейчас сядь и заткнись.
Первый министр опять обмяк в кресле, вытаращив глаза.
— Итак, — снова обратился император к своим
чиновникам, — Империя отныне на военном положении. Поскольку вы столь
позорно продемонстрировали свою полную несостоятельность, мне пришлось самому
взяться за дело. В вас я больше не нуждаюсь, так что все вы уволены.
Чиновники так и ахнули, а те из них, кто дольше других
занимал свой пост и прочно уверился в своей почти божественной власти,
разразились протестующими воплями.
— Более того, — оборвал Сарабиан их протесты на
полуслове, — предательство Заласты ставит под сомнение преданность каждого
из вас. Если я не могу доверять всем, мне приходится подозревать всех. Я хочу,
господа, чтобы нынче ночью все вы побеседовали со своей совестью, потому что
завтра мы будем допрашивать вас и потребуем правды, исключительно полной
правды. Нам некогда выслушивать ложь, оправдания, попытки увернуться от вины
или от ответственности. Я от всего сердца советую вам пойти нам навстречу.
Последствия лжи либо уверток будут весьма плачевны.
Улаф вынул оселок и принялся неспешно водить им по лезвию
топора. Раздался режущий ухо скрежет.
— В доказательство своего благоволения, —
продолжал Сарабиан, — я велел приготовить всем вам место для ночлега в
стенах замка и обеспечить вам полное уединение, дабы в тишине и покое вы
вспомнили всю свою жизнь и приготовились правдиво отвечать на наши вопросы.
Лорд Вэнион, не могли бы твои рыцари сопроводить наших гостей в отведенные им
покои? — Сарабиан импровизировал вовсю.
— Сию минуту, ваше величество, — ответил Вэнион,
гулко стукнув себя по стальному нагруднику кулаком в кольчужной рукавице.
— Одну минуту, лорд Вэнион, — вмешалась Элана.
— Слушаю, моя королева.
— Недурно было бы обыскать наших гостей, прежде чем
развести их по спальням. Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь из них последовал
печальному примеру министра финансов?
— Отличная мысль, ваше величество, — согласился
Сарабиан. — Лорд Вэнион, отбери у наших гостей все игрушки. Пусть ничто не
отвлекает их от мыслей о завтрашнем покаянии. — Он на миг задумался. —
Мне тут пришло в голову, лорд Вэнион, что нашим гостям было бы куда проще
сосредоточиться, если бы их нынешнее положение подчеркивалось чем-то осязаемым.
Я, помнится, читал, что в эленийских тюрьмах заключенные носят некое подобие
формы.
— Совершенно верно, ваше величество, — глазом не
моргнув, согласился Вэнион. — Это рубаха без рукавов из серой дерюги, с
красной полосой на спине, чтобы узнать по ней узника, если ему удастся бежать.
— Как по-твоему, сумеешь ты найти нечто подобное для
наших гостей?
— Если и нет, ваше величество, мы сами что-нибудь
придумаем.
— Отлично, лорд Вэнион, — и, кстати, заберите у
них драгоценности. С драгоценностями человек чувствует себя важной персоной, а
я хочу, чтобы мои гости осознали полную свою ничтожность. Лучше покормите их.
Что обычно едят в тюрьме?
— Хлеб и воду, ваше величество. Иногда немного
похлебки.
— Превосходный рацион. А теперь, Вэнион, убери их
отсюда. Меня мутит от одного их вида.
Вэнион рявкнул приказ, и рыцари направились к низложенному
правительству.
Каждому чиновнику достался почетный караул из воинов в
доспехах, которые увели — а порой и уволокли — его в темницу.
