– А при чем тут Слава?
– Так Юля и дочку свою тем же фокусам научила! Может, Вера и не была такой уж талантливой ученицей, но учительница у нее была больно хороша. Если чему-то одному человека всю жизнь учить, он пусть и без способностей, но определенных высот достигнет. Вера тоже мастерски умела притворяться.
– Например, как в случае с ее лжебеременностью?
– Вот – вот, – откликнулась Людмила Аюповна. – Думаете, Слава на одну липовую справочку о Вериной беременности бы клюнул? Тут надо было подход к парню найти. За чувствительные струнки его души подергать. Тогда на будущего малыша и его мамашу и деньги от будущего счастливого отца дождем полились. То УЗИ, то анализы, то генетические какие-то пробы. И все платное. И все денег стоит! Славка платил, да только радовался.
– Но ведь ребенок не получился.
– А Юля с Верой новое испытание для Славы придумали. Дескать, теперь Вере от бесплодия лечиться надо. И опять все по новой понеслось. Анализы, исследования, врачи! Каждый прием не меньше трех тысяч рублей. К простому врачу Вера с ее проблемами бы не пошла. Только к профессору, только к самому лучшему. Ну а лучшие они, известное дело, и денег огромных стоят. Юля из зятя под это дело не одну сотню тысяч выманила. И все эти денежки себе оставляла. Ни к каким врачам ее Вера лишний раз не ходила. Славку они в обмане держали.
– Такие обе врушки были, только держись! – прибавил Ураганов, чем заслужил хоть и мягкий, но укоризненный взгляд тети Люды.
Вообще, подруги этой пожилой женщине удивлялись. Когда они только с ней познакомились, то решили, что никакие амурные дела тетю Люду никогда не волновали и волновать не могут. Строгая, серьезная, среди стен, увешанных изречениями из Корана, она напоминала какую-то ветхозаветную статую – мрачную, религиозную и непоколебимую.
Но посмотреть на Людмилу Аюповну сейчас, когда возле нее зайчиком прыгает влюбленный Ураганов! Она счастлива! Она улыбается! Она даже стала пользоваться косметикой и явно кокетничает со своим любимым мужчиной, совершенно забыв про все правила поведения для приличной мусульманской женщины. Похоже, любовь сильнее догматов церкви и голоса крови. Те, кто находит свою половину, не думают ни о ее вере, ни о ее национальности.
Глава 17
Однако, уйдя из палаты Людмилы Аюповны и оставив последнюю наедине с писателем Урагановым, подруги все еще пребывали в растерянности. Нет, с Ураганова они сняли все подозрения. Он был влюблен в свою Людочку, она отвечала ему взаимностью. Это чувство возникло между двумя пожилыми людьми не стихийно, а зрело на протяжении многих месяцев общения.
Возможно, до поры до времени Ураганов и тетя Люда сами не понимали, что с ними происходит. Но теперь, перед порогом смерти, который едва не перешагнула тетя Люда, они оба наконец-то прозрели и поняли, как дороги и важны друг для друга.
– Честно скажу: я за них страшно рада.
– Ага, я тоже. Но это ни фига не приближает нас к поимке преступника! – Кира была сильно раздосадована и поэтому выражалась грубее, чем обычно. – И что нам делать дальше? – продолжила она. – Куда идти? Ураганов не смог вспомнить для нас ничего полезного.
– Или он не открыл нам всех карт.
– Такое тоже может быть. Но нам-то что делать? Не пытать же его?
– Обыщем его квартиру? – предложила Леся, но ее предложение не вызвало прилива энтузиазма у подруги.
– И как ты себе это представляешь? Да и что там искать?
– Следы.
– Какие следы?
– Ну, если Ураганов не открыл перед нами все карты, возможно, он знает преступника. Но все же не оставляет надежды разжиться за его счет.
– Оставь эту мысль! Ураганов трясется за жизнь тети Люды. Ему не нужен миллион евро, ему нужна она – живая и здоровая. Да он бы сдал нам преступника, не задумываясь. Беда в том, что он сам не знает, кто этот негодяй.
– И тетя Люда не знает.
– Да, и она не знает. Знали только Юлия Аюповна и Вера. Они вот точно знали, с кого получили свои деньги. Но с ними уже не потолкуешь.
– Может, Слава?
– Его женщины вообще держали за дурачка. Нет, он не в курсе их дел.
– Тогда кто? Слушай, а может, Христофор Бонифатьевич чем-то нам поможет?
– Он уже все рассказал.
– Все, да, может, не все, – возразила Леся. – И потом, мы ведь ничего не рассказывали ему о результатах нашего расследования. Если мы поделимся с отставным адмиралом своими сведениями, возможно, он что-то нам и подскажет?
Идея была совсем не плоха. И подруги отправились к бравому Христофору Бонифатьевичу, исполненные самых радостных чувств. Старый, опытный волк подскажет им, как действовать дальше. Недаром Христофор Бонифатьевич прожил долгую и насыщенную жизнь. Если подруги выложат ему всю информацию, какую им удалось раздобыть, то он поможет им ее проанализировать. Оценит, взвесит, разложит по полочкам, а потом выдаст свое экспертное заключение.
И преисполненные надежды сыщицы отправились к тому, кого считали старшим над собой.
Христофор Бонифатьевич был дома на сей раз не один. Все его семейство – дочь, зять и внук – находилось тут. Правда, они не проявили большого интереса к появлению гостей. Только внук – симпатичный парень лет восемнадцати, который вошел в дом почти что вместе с подругами, – беззлобно хохотнул:
– Ну, дед, держись! Снова к тебе журналистки. Небось опять о твоих боевых подвигах примутся расспрашивать.
Так потешаясь над дедом, юноша прошел на кухню, крикнув:
– Мам, я пришел! Есть хочу. Покорми меня!
Мимо подруг немедленно пронеслась дочь Христофора Бонифатьевича – дородная и властная дама, от которой трудно было ожидать подобной прыти. Следом за ней в кухню потащился и зять – худосочный мужчина в огромных очках. Семья строилась явно вокруг мальчика – Семы. Он был героем, а не дед. И именно от Семы близкие ожидали услышать рассказ о его сегодняшних подвигах, даже если этим подвигом был всего лишь успешно сданный в институте зачет.
Дед Христофор в семье особым авторитетом не пользовался. Это подруги поняли уже по тому, как равнодушно скользнули взглядами дочь и зять по своим гостьям.
В присутствии своих близких и Христофор Бонифатьевич как-то скукожился и даже вроде стал меньше ростом. От его недавней величественной осанки ничего не осталось. И подруги подумали, что старый адмирал в чем-то очень зависим от своих близких – дочь и внук удерживали отставного адмирала возле себя цепями, крепче которых нет ничего на свете. Христофор Бонифатьевич любил дочь, обожал внука, но те, похоже, не слишком-то платили старику взаимностью.
Отпущенные в адрес старика реплики и пренебрежительно – невнимательные взгляды, которыми скользнули по подругам дочь и зять Христофора Бонифатьевича, показали, насколько старик одинок в своей собственной семье. Если у Фаины Наумовны дела тоже обстояли именно так, то нечего было и надеяться, что семьи позволили бы старикам объединиться и зажить своей собственной жизнью.
