– Да, мама, – обреченно забубнил парень в трубку. – Нет, мама. Не знаю, мама. Не кричи, пожалуйста, так громко, мама.
В таком духе он бубнил еще около минуты, а потом с мученическим выражением лица убрал телефон обратно в карман.
– Мама беспокоится, – извиняющим тоном произнес он, глядя на подруг. – Мне пора возвращаться.
– Твоя мама очень строгая.
– Она переживает из-за выплаты кредита, – тут же встал на защиту своей родительницы Коля. – Наших накоплений и моих тогдашних заработков хватило ровно на половину нынешней квартиры. Но маме захотелось именно ту, в которой мы сейчас живем. Ну, мы ее и купили. А потом надо было ее отделать, приобрести мебель, шторы… в общем, пришлось взять еще один кредит.
– Интересно получается. Маме захотелось, а кредит выплачивать должен ты!
– Но это же моя мама, – удивился в ответ Коля. – Если она хочет чего-то, то я должен в лепешку расшибиться, но сделать это.
Молодец мама! Подруги готовы поставить ей десятку по пятибалльной шкале оценок. Просто гениальный манипулятор и гипнотизер. Вот только на то, чтобы так выдрессировать мужчину, нужно очень много лет. И конечно, потом страшно жалко отдавать такое вымуштрованное сокровище, на которое потрачено так много времени, какой-то посторонней, чужой и совсем незнакомой женщине.
– Слушай, Коля, а можно мы тут еще останемся?
– Где? – удивился художник. – Тут? Ну, не знаю.
– Ты же сам видишь, ничего ценного тут нету, и похоже, никогда не было.
– Да, Сема за богатой обстановкой никогда не гнался. А его родители и подавно.
– Вот видишь, украсть мы ничего не сможем.
– А зачем же тогда хотите остаться?
– Останемся, поищем следы, которые, возможно, укажут нам, где искать Сему. Ну что? Согласен?
Коля уже явно заколебался. Но в этот момент ситуация разрешилась сама собой. Дверь в квартиру открылась, и на пороге возникла молодая симпатичная девушка, которая с явным удивлением и даже испугом воззрилась на наших друзей.
Глава 6
Личико незнакомки медленно искажалось, а ротик приоткрывался, словно она готовилась закричать. Но тут она наконец узнала Колю и с облегчением вздохнула:
– Ох, Коля! Я тебя и не узнала сразу. Богатым будешь.
– Я и так не бедный, – буркнул Коля, который почему-то при виде этой девушки совершенно потерял остатки хорошего настроения и теперь смотрел на весь свет букой.
Но незнакомка, казалось, не замечала настроения Коли. Она весело спросила:
– А кто это с тобой? Твои приятельницы?
– Нет, это Семкины подруги.
Кира с Лесей посмотрели на художника с нескрываемым удивлением. Откуда в нем проснулось это странное ехидство? Он явно за что-то сердит на эту симпатичную круглолицую милашку. Но что за кошка пробежала между этими двумя?
Между тем незнакомка уже снова насторожилась.
– Подруги? – повторила она, поставив свои сумки прямо на пол. – Семы?
Всего в два слова она умудрилась вложить целую гамму чувств. И девушки прямо кожей почувствовали, как незнакомка напряглась. Она скрестила освободившиеся руки на груди и уставилась на девушек с нескрываемой враждебностью.
– Мы Семины знакомые, приехали с его работы, – поспешила с объяснениями Леся. – Сема не появляется в торговом зале вот уже несколько дней, и хозяин грозится, что уволит его, если Сема и завтра не появится.
– Сема в больнице! – твердо произнесла девушка. – За что его увольнять? Это нарушение трудового законодательства. Сема устроен в салоне по трудовой книжке. Проработал уже достаточно времени, чтобы ему оплатили больничный лист в полном размере!
– Погоди, в какой, говоришь, Сема больнице?
– В инфекционной.
– Ты это точно знаешь?
– Ну конечно! Сема мне сам позвонил. Сказал, что телефон у него отобрали и разрешили сделать всего один звонок. Вот он мне и позвонил. А я уже позвонила ему на работу и предупредила, что Сема болен. Не понимаю, в чем дело? Ваш хозяин совсем от жадности чокнулся? Не понимает, что человек не властен над своими болезнями? Сема, может, и не хотел болеть, да так получилось.
– А чем он заболел?
– Не знаю. Чем-то очень опасным и заразным. Он сказал, врачи подозревают у него что-то вроде чумы.
– Чума? – поразилась Кира. – Но я думала, что с чумой покончили еще в прошлом веке.
– На самом деле с ней покончили только в двадцатом веке, когда во время Второй мировой войны была вспышка чумы в Маньчжурии. Тогда ходили слухи, что это фашисты испробовали на Китае и Японии новое бактериологическое оружие. Но группа наших и японских ученых остановила эпидемию, они изобрели вакцину против этой болезни. И чума дальше не прошла.
– Вот видишь! Какая же чума может быть у Семы?
– Он сказал, что это какой-то новый штамм. Что ему совсем худо. По телу идут какие-то пятна, температура за сорок, язвы, и он даже не уверен, что выживет. Врачи, которые с ним общаются, все одеты в специальные защитные костюмы. И судя по тому, как все у них устроено, дела у него плохи.
– Он прямо так тебе и сказал?
– Да. Голос у него был ужасный. И у него тут же отняли трубку. А потом безупречно вежливый мужчина сказал мне, что о судьбе Семы мне будет объявлено в любом случае.
– В любом случае? – ахнула Кира.
– Именно так мне и сказали.
Кошмар! Выходит, не один Владик стал жертвой таинственной заразы. Сема тоже загибался в больнице от бациллы, которая никак не могла появиться, но все же появилась.
– Катастрофа, – прошептала Эльза, глядя на девушек расширенными глазами. – Это уже четвертый!
– Четвертый? – услышала незнакомка. – Кто четвертый? О чем вы?
Но Кира не успела ответить на этот вопрос. Ее перебил Коля.
– Ну, вы тут поболтайте между собой, а мне работать пора! – обрадованно воскликнул он, устремляясь к дверям. – Пока! Ника, позвони мне, когда узнаете что-нибудь про Семку!
И с этими словами он ретировался. Незнакомая подругам девушка, которую Коля назвал Никой, посмотрела ему вслед и вздохнула:
– Вот такой вот у Семки лучший друг! Впрочем, Колю винить нечего. У него такая мама, что любой рядом с ней либо должен прыгать под ее команды, либо лечь и тихо сдохнуть. Например, я не захотела прыгать. И мне пришлось…
– Сдохнуть?
– Ну, фигурально выражаясь. Мне пришлось исчезнуть из Колиной жизни.
– Значит, ты раньше встречалась с Колей?
– Да. А потом мы с ним расстались. Понимаете? Из-за его мамы. И я стала встречаться с Семой. У него-то мама очень далеко, слава богу!
