В голосе Гликерии Карповны слышалось откровенное раздражение. Ну а как же! Родня – это святое!
– Да и потом сама Галочка мне совсем не родная по крови! Муж Галочки приходился двоюродным дядей моему супругу! Так-то вот!
– Но вы с ними много общались!
– Не сказала бы, – покачала головой Гликерия Карповна. – У них был свой круг, у нас свой. Конечно, во время семейных торжеств мы виделись. Но дружить… Нет, дружбы между нами не водилось. Хотя в трудный час именно мы пришли на помощь их сыну.
– О! Расскажите, пожалуйста! – воскликнула Леся. – Как интересно!
– Да, интересно, – откликнулась Гликерия Карповна на просьбу девушки без всякой неприязни в голосе. – И я с удовольствием расскажу тебе, Лесенька, как было дело. Кире, я вижу, совсем не важно, что было в нашей семье. Да я ее и не упрекаю, теперь-то уж ей никогда не войти в наш клан. А тебе, Лесенька, я все расскажу.
Кира чуть тарелку из рук не уронила. Ну дает Гликерия Карповна! И за что она ее так ненавидит? Только за то, что Кеша на ней не женился? Или что-то есть еще, чего Кира не понимает? Хотя кое-какие догадки у Киры все же имелись.
Ведь даже взять, к примеру, домашних кошек, которые жили в доме у подруг многие годы. Кира обожала своего Фантика и откровенно недолюбливала Фатиму, которую Фантик в свое время привел с улицы. И хотя Фатима оказалась образцом послушания и вежливости, она ни разу не оцарапала ни одну из подруг, всегда безупречно соблюдала чистоту в доме, Кира ничего не могла с собой поделать. Не могла она ласково смотреть на Фатиму и любезничать с ней.
Задумавшись, Кира прослушала вступительную часть и очнулась, лишь услышав:
– И тогда мой муж начал покупать у Пети его работы. Не скажу, что мне они нравились, откровенно, я всегда считала Петину мазню никуда не годной, но муж настаивал на том, что мы все одна семья и если сами родители заняли в отношении своего младшего сына такую жесткую позицию, семья на то и семья, чтобы не дать пропасть одному из своих членов.
– Так это ваш муж скупал за бесценок Петины картины!
Кира выпалила эту фразу и мигом пожалела. Лицо у Гликерии Карповны приобрело пунцовый оттенок, и она воскликнула:
– Мой муж давал мальчику средства к существованию! Петины картины не стоили ничего! Хотите, я покажу вам эти полотна?
– Вы?! Полотна Пети? Они хранятся у вас?
– Да! Не знаю, почему я до сих пор их не выбросила. Верней, знаю, потому что сын не дал мне этого сделать!
– Кеша запретил унести картины на помойку?
– Сказал, что раз отец вложил в это деньги, мы не можем так оскорбить его память и просто выкинуть.
Огромное спасибо Кеше за его бережливость!
– И… И где же сейчас эти полотна?
Вопрос исходил от Леси, поэтому Гликерия Карповна мгновенно успокоилась и почти ласково произнесла:
– Сходи в кладовку, девочка. Картины там. Только будь осторожнее, у меня там много разного добра лежит. Не испорти чего-нибудь. А картины… они прислонены к стене.
Не обращая внимания на неодобрительный взгляд Гликерии Карповны, Кира бросила недомытую посуду и первой кинулась к кладовке. Где же? Где же бесценные творения рано ушедшего из жизни молодого художника Петра Иванова? Вот бы взглянуть на них!
Картины были плотно заставлены разным хламом, до которого такие охотники многие пожилые люди. Вроде бы и понимают, что вещь им никогда уже не пригодится, а выбросить ее рука все равно не поднимается. Хлам хранится в кладовых многие годы ненужным грузом, к которому никто не прикасается.
Вот и картины, о которых говорила Гликерия Карповна, тоже были обильно припорошены сверху пылью. Но в целом состояние у них было удовлетворительное. Холсты были натянуты на подрамники, так что особого ущерба картины в кладовке не претерпели. Правда, на одну пролилось варенье, скорей всего, малиновое. Но отчистить его особого труда для профессионального реставратора не составит.
– Большую часть полотен забрал с собой Кеша, когда купил новую квартиру, – услышали подруги голос Гликерии Карповны. – Ну а эти остались у меня. Кеша сказал, что они не подходят по стилю к его новой обстановке. Да я и рада, что он оставил именно эти картинки. Эти работы мне больше по душе, чем вся прочая мазня бедного Петеньки. По крайней мере, на этих картинах хоть что-то можно разобрать.
Кира с Лесей синхронно кивнули, разглядывая работы художника. В том, что перед ними были работы именно Петра Иванова, сомневаться не приходилось. В углу каждой из них имелась надпись: «Петр Иван.».
– Лисица сказал, что именно так он и подписывал свои работы, – едва слышно произнесла Кира. – Боже мой, да это же целое состояние!
– Состояние? – презрительно усмехнулась Гликерия Карповна. – Уверяю тебя, Кира, ты ошибаешься. В свое время мой муж ездил к Пете раз в месяц, забирал все, что мальчик намалевал за это время. Взамен муж оставлял Пете продукты, которых тому должно было хватить на месяц. Бедный Петя, он был такой рассеянный! Вряд ли он понимал, что картошку лучше покупать на оптовом рынке, а тушенку на Садовой. Тогда там в ларьках чего только не продавалось! Помню, тушенка была, мы ее называли «китайская стена», отличная вещь. Вместо сала – желе. И мясо в ней было нежное, не чета нашему «завтраку туриста»!
Отлично! Вот так и становятся миллионерами! В оплату картин, стоимость которых в ближайшее время зашкалит за миллионы долларов, несколько банок тушенки, картошка и крупа.
– Почему же? – оскорбилась Гликерия Карповна. – Муж давал Пете еще и деньги. Также мы постоянно собирали среди родственников детские вещи для Петиной малышки. Ну, и Миле тоже перепадало кое-что. К примеру, мои старые вещи, которые я не знала, куда деть, она охотно донашивала.
После этого заявления как-то с трудом верилось в алчность Милы – матери Анфисы. Какие бы богатства ни имелись у профессора и его супруги, младший их сын прозябал не просто в бедности, он влачил нищенское существование. А вместе с ним в нищете жила его жена и малышка.
– Впрочем, это продолжалось всего года полтора, – вздохнула Гликерия Карповна. – Потом бедный мальчик совсем сошел с ума. А Мила с малышкой… Не знаю, куда они делись. Никогда не задавалась этим вопросом. Полагаю, что женщина вернулась к себе домой. Где-то ведь у нее должен был быть дом?
– Гликерия Карповна, а Кеша вам никогда не говорил, что эти полотна могут еще сделать вас богатыми?
– Богатыми? Эта мазня? Да что вы, девочки! Сын не выкинул картины только из уважения к памяти своего отца. Мой муж покупал эти полотна из жалости к бедному Петеньке, от которого отвернулись его родители.
– А что у них там произошло? – не сдержавшись, спросила Кира.
– М-м-м… – моментально поджала губы старуха. – Какая теперь разница?
– Но все-таки интересно, почему родители отвернулись от своего младшего сына.
