Максим был первым и единственным,
кому когда-то Громов хотел рассказать обо всем. И так получилось, что он и,
правда стал этим единственным человеком, кому Антон с такой легкостью, пускай и
в порыве отчаяния и злости, смог доверить наибольшую тайну собственной семьи. И
судя по изменившемуся в лице Авдееву, тот ожидал чего угодно, только не такого.
Около минуты, Макс так и стоял,
всматриваясь в лицо Антона, словно пытаясь разобраться для себя, правда ли это,
не врет ли. Но абсолютная серьезность Громова и безумная боль, что отражалась в
каждом движении и взгляде, давали понять, насколько он сейчас честен. На
автомате глотнув из бутылки, Максим растерянно пробормотал:
- Тох, ты сейчас вообще понял,
что ты только что сказал?
Грустно усмехнувшись, Громов,
поспешно достал наугад из бара полную бутылку... виски вроде? Антон никогда
особо не любил виски. Наверное, в противоречие Максиму. Глупость на самом деле.
Хотя, черт с ним. Какая разница, что пить. Главное, чтобы градус покрепче. И
вытащив следом бокалы, спокойно вернулся обратно к Максиму. И не говоря ни
слова, плюхнулся на диван, открывая бутылку. Лишь когда оба бокала были
наполнены, мужчина один подтолкнув в сторону к Авдееву, грустно признался:
- Понял, Макс. Понял.
Оказывается, не только в твоей семье было не все так гладко, как виделось для
окружающих.
- Погоди, Антон. Я не совсем
понимаю... - присев рядом, растерянно допрашивался Авдеев, - ты хочешь сказать,
что Павел Борисович и Лариса...
- Да, да! - резко перебил
мужчина, - они не мои родители!
- Но как? И давно ты узнал?-
посыпал вопросами Макс.
- Давно, - осушив бокал, фыркнул
Громов, поморщившись, - лет в семнадцать, кажется.
- И кто же твои настоящие
родители? Тебя они оставили, или что? - нервно сглотнув, осторожно предположил
Авдеев.
- А знаешь, это уже не так и
важно. Хотя... - отвернувшись к окну, Антон на мгновение задумался, - это
важно. Даже очень важно, но...
Говорить еще и о том, кто его
настоящие родители, Громов не хотел. Не сейчас. Ему и так было слишком тяжело
признаться в этом. Хотя, глупо отрицать, что сказав о проблеме вслух, внутренне
стало даже как-то легче. Будто гора с плеч. Такое странное состояние, когда
долгие годы хранишь все в себе, а потом вдруг устаешь от этого и хочется с
кем-то поделиться. А поделившись, наступает, словно просветление разума и
эмоций. Оказываться, так хорошо, когда кто-то не просто может выслушать, но и
попытаться понять. Уж кому, как не Максиму с его проблемами с отчимом, не
понять его...
- Можешь больше не говорить ничего,
- с пониманием выдохнул Авдеев, и залпом выпил содержимое своего бокала, - уж
я-то знаю, каково это, когда понимаешь, что тебя обманывали долгие годы самые
близкие люди. И это... больно.
- А зная, что для так называемых
родителей, ты был в большей степени за комнатную зверушку, которую нужно было
воспитать в строгости и послушании, чтобы никуда не вляпался, своего рода
подопытным кроликом на наличие 'неблагополучных' генов, еще больнее, - прикрыв
глаза, признался Антон, - тебя, по крайней мере, родители любили искренне.
- Если не брать в счет тот факт,
что отчим спал с моей тогдашней девушкой, то да - любили, - не удержавшись,
фыркнул Авдеев.
- Макс, ну ты ведь прекрасно
понимаешь, о чем я, - наливая еще, настойчиво пробормотал Громов.
- Понимаю. Единственное не совсем
понимаю, причем здесь я, - опомнившись, переспросил Максим, - если, как ты
говоришь, узнал об этом пятнадцать лет назад. Или все-таки ревность к Катерине
имела место быть?
- Максим, какая к черту Катерина!
- с силой стукнув кулаком по столу, выкрикнул Антон, - да, смазливая,
симпатичная, и в свое время я хотел её в постель, но... Она была лишь поводом,
понимаешь?
- Не совсем, - честно признался
мужчина.
- Когда я узнал о том, что
родители мне не родители, я не мог тебе ничего рассказать. Ты был еще мелким,
многое не понял бы. Да и на тот момент меня убедили, что такие вещи лучше не
выносить из дома, - поспешно пояснил Громов, - На тот момент, как ты помнишь,
мы были в Киеве, но в аккурат после этого снова вернулись в Прагу. Затем, когда
я готов был с кем-то поделится, тебя не было рядом, да и не общались мы с тобой
особо. А когда ты вернулся обратно в Прагу поступать, было как-то не до этого.
Но... знаешь, в тот день мы с Ларисой крупно поссорились, и держать все в себе
я попросту не мог. Мне нужно было поговорить с другом. В универе была та
дурацкая вечеринка. Я пытался тебе дозвониться, чтобы где-то пересечься, но ты
почему-то не отвечал. Чуть позже мне пришло сообщение, что ты ждешь меня в
общежитии. Состояние было еще то, поэтому разбираться, что ты там делаешь, не
горел особым желанием. В общем, я пришел в указанное место, а дальше... ты
знаешь и сам.
- Погоди-погоди... -
нахмурившись, Максим пытался переварить услышанную информацию, после чего вдруг
резко подхватился, и взмахнув руками, закричал - Громов, да ты хоть понимаешь,
какой ты придурок?! Ты вообще хоть думал своей башкой в тот момент? Да если бы
я хотел иметь что-то общее с Катериной, то уж поверь, смог бы сделать так,
чтобы ты и не узнал о нашей связи! А так, по твоему мнению, выходит, что я сам
тебя и позвал туда? Ты хоть пытался подумать, для чего? Или решил, что я
груповуху решил устроить? Ну, ты Громов и идиот!
- Может, хватит уже повторять
это? Можно подумать, что я и сам не знаю, - спокойно выдал мужчина, - но
поставь себя на мое место. Как бы ты поступил? Ты идешь поговорить по душам с
другом, раскрыть все свои тайны, а вместо этого застаешь его с девушкой,
которая вроде как нравилась. Разбираться хоть в чем-то на тот момент вряд ли представлялось
возможным. Добавь сюда те же познания о собственной семье и постоянные
сравнения с идеальным тобой, который, наконец, тогда предстал в не лучшем
свете. По-моему отличная почва для того, чтобы воочию доказать то, что я не
хуже. Считай, что проявилось банальное соперничество.
- Но я ведь и не собирался с
тобой соперничать! - фыркнул Авдеев, - неужели тогда так трудно было выслушать?
- Максим, после одного серьезного
предательства, в следующий раз малейший намек на него, расцениваешь, как трагедию
века. Тут уже дело принципа. Доверие после такого кажется таким нереальным.
- И все равно у меня в голове не
укладывается... Ладно, раз не поверил, разругались и черт со всем этим. Зачем
мстить годами?
- Это не месть, Макс, -
отрицательно качнул головой Громов, поднимаясь, - скорее желание всем доказать,
что я чего-то могу. Глупая привычка с детства. Доказывать родителям, что я
лучше. Ты думаешь, зачем мне все это? - подойдя к окну, махнул рукой в сторону
озера, - зачем мне огромный издательский концерн, от которого одна головная
боль? Да мне бы по горло хватило небольшого издательства, как у тебя. Но...
амбиции и желание утереть нос тебе, доказать им, что я лучше, были сильнее
меня.
