– Дорогая, ты просто роковая женщина для мужского эго.
Только не это.
– Не смотри так испуганно, ничего не было. Я просто шучу. – Он рассмеялся.
Ничего смешного. Эли пощупала его сосок. Твердый.
– Ох. – Он убрал руку. – Мне очень жаль. Очень.
Она потянулась другой рукой и пощупала другой сосок. Ее руки больше не сопротивлялись, Джаред опрокинул ее и лег сверху, заведя ей руки за голову.
– Это не смешно, – сказала Эли.
– Я знаю. Я не должен был тебя дразнить. – Джаред попытался выглядеть сокрушенным, но ему это не удалось. – Давай сделаем как ты хочешь.
Он приподнялся, положил локти на кровать и опустил голову к ее уху.
– Я сохранил все хорошее, чтобы ты насладилась по пробуждении.
И это было так хорошо. Его бедра между ее бедер, его рука ласкает ее грудь…
– Я не могу думать, когда ты так делаешь. – Волны удовольствия поднимались от ее ног в каждую часть ее тела, становились все интенсивнее, а ее потребность в нем все более неотложной.
– Хорошо. Не думай. Чувствуй.
Чувствуй. Его тело, прижимающее ее спину к матрацу, сырой след его языка на ее шее, влажный жар его дыхания, очертания его мускулистой спины и твердых ягодиц. Она скользнула руками к эластичной резинке его боксеров и потянула, привлекая его ближе.
Джаред смотрел ей прямо в глаза, его тело напряглось, чтобы войти в нее, выражение его лица тоже было напряженным. Ее веки были тяжелыми, она боролась, чтобы удержать взгляд, но на самом деле ей хотелось бы сблизиться с ним, погрузиться в удовольствие его прикосновений, опрокинуть его, поцеловать и крепко обнять. Любить его час и два…
– Эли, есть кое-что, что я должен… – Джаред колебался, не зная, что сказать дальше, он выглядел неуверенно.
Шум отвлек их. Джаред повернул голову в сторону открытой двери спальни.
– Думаю, в твоей кухне кто-то есть, – сказал он.
Только не сейчас.
Что? Кто-то есть в ее кухне? Кто?
– Черт.
Эли положила обе руки ему на грудь и оттолкнула изо всей силы.
– Слезь с меня. – Она с трудом выбралась из-под него. – Дедуля, это ты? – крикнула она в коридор.
– Да! – прокричал он ей в ответ. – Я принес тебе завтрак.
– Оставайся там, где ты есть. Я выйду через минуту.
Эли было двадцать пять лет, а она чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой, которую поймали с мальчиком.
Эли схватила свой халат с крючка на двери в ванной и надела его, пробежала руками по волосам.
– Оставайся здесь, – прошептала она Джареду, указывая на кровать для большей выразительности. – Я от него избавлюсь.
Когда Эли прошла по коридору до кухни, она поняла, что скрывать присутствие Джареда не имеет смысла. Слева на коврике у двери стояли его большие мужские ботинки. Справа его мужское зимнее пальто свисало с кухонного стула. Ко всему прочему, на столе лежал свернутый стетоскоп Джареда с этикеткой, на которой было написано его имя, а рядом – его госпитальный беджик, часы и белая коробка из булочной.
План Б. Игнорируем очевидное, может быть, Дедуля сделает то же самое.
– Доброе утро, Дедуля. – Она поцеловала его в щеку.
Он поднял беджик Джареда.
– Доктор Паджет здесь?
Ну хорошо. План В. Только у нее не было плана В.
– Ш-ш. Тише.
– Он мне нравится, Элисон. Он похож на хорошего парня, и он нравится всем в больнице.
Его реакция удивила ее. Никакого разочарования? Не станет говорить ей, что мужчина не уважает женщину, которую легко затащить в постель? Никаких лекций о том, что мужчины используют секс до брака, чтобы избежать женитьбы, какие он читал ей, когда она встречалась с Майклом?
«Хороший парень» выбрал именно этот момент, чтобы появиться на кухне.
– Доброе утро, сэр.
Джаред, в брюках и в рубашке, застегнутой на все пуговицы, потянулся, чтобы пожать руку Дедуле.
– Вы спасли жизнь этому мальчишке. Отличная работа.
– Он плохо выглядел, – пожал плечами Дедуля. – Все, что я сделал, – это сказал об этом Элисон. Как у него дела?
– Я проверял, прежде чем уйти из больницы. Его оставили на ночь для обследования.
– Я видел вас в местных новостях в десять вчера вечером и снова сегодня утром. Вы настоящий герой, – заметил Дедуля.
– Вчера вечером была пресс-конференция? – спросила Эли.
Почему она об этом не знала?
– Инцидент со школьными автобусами – это большая новость. Пара репортеров появились в госпитале, вынюхивая сюжеты. Директор больницы заставил меня снабдить их парочкой.
– А где была я? – спросила Эли у Дедули.
– Везла этого девятилетнего мальчишку с сотрясением мозга в педиатрию. Это заняло пять минут. И это было не так, как выглядело, сэр.
– Я, кажется, говорил, чтобы ты называл меня Дедулей.
– Хорошо, Дедуля. Прошлой ночью я привез Эли домой из больницы. Мы оба страшно устали. Я присел на минутку и очнулся уже утром.
Отлично придумано. Он прошел мимо стульев на кухне и мимо кушетки, чтобы присесть на ее кровать? Превосходная сцена. Нет, не совсем убедительная.
– Тебе не нужно объясняться, сынок. То, что делает Элисон, – это ее дело, ее жизнь.
Да? С каких это пор?
– Я пришел, чтобы принести завтрак, – сообщил Дедуля, потянувшись к коробке на столе, вытащил два ванильных пончика и направился к двери. – Я уже ухожу. – Он послал Эли воздушный поцелуй и с ухмылкой сказал: – Теперь я буду использовать свой ключ только в экстренных случаях, – и исчез раньше, чем она успела выхватить у него один пончик.
– Мне тоже пора, – сказал Джаред, собирая свой стетоскоп, беджик и часы с кухонного стола и засовывая их в карман пальто. – Я должен был уйти ночью.
Он поцеловал ее в голову.
– Могу я прийти после работы?
Эли улыбнулась:
– Чтобы продолжить с того места, где нас прервали?
Джаред колебался.
Эли посмотрела на него. Их глаза встретились. Осталось пятнадцать дней. Через две недели его не будет в ее жизни. Эли приняла это условие. Хочет ли она упустить оставшееся время, спать одна, лелея надежду о мистере совершенство, которого она, может быть, никогда и не встретит, который, может быть, вообще не существует? Или она хочет провести это время в объятиях Джареда?
Никаких сомнений.
– Я буду рада, – произнесла она с улыбкой, чувствуя себя счастливой в предвкушении будущих дней и ночей. – Но только если ты согласишься, что мы – одни, никаких других женщин.
