– Истинная! – с готовностью подтвердила леди Норис. – Леди Мейнмор та еще женщина! Если бы вы с ней встретились, то тоже бы взволновались.
– Встретилась? – растерянно переспросила я. – С леди Мейнмор?!
– Ну да, – энергично кивнула вдовствующая графиня. – С вашей свекровью.
Часть 5
Судьба
Леди Норис удалилась, оставив меня одну. А я… я, замерев, невидящим взором уставилась в окно. Меня колотило, и волнами накатывала паника.
«Господи, за что?!» – лишь один вопрос бился в мыслях, и на него не находилось ответа. Еще несколько часов назад мне казалось, что все прекрасно, что проблемы уже позади. Я отбросила условности этого мира, отринула собственные страхи, чтобы обрести подобие свободы и хотя бы на время стать счастливой, но… но этот мир вновь настиг меня, поймав в цепкие объятия.
Я напрочь забыла, что у меня есть свекровь! И теперь не знала, что меня ждет, что будет со мной… с нами. Я чувствовала себя, как приговоренный к казни, которому еще не объявили срок исполнения.
К обеду мне кое-как удалось взять себя в руки, а к пятичасовому чаю я уже было определилась, что первым делом должна предпринять по поводу появления в городе свекрови, как в гостиную, чуть прихрамывая, ворвалась женщина, сама росточка невысокого, но зато вширь такая, что проще перепрыгнуть, чем обойти. Она была облачена во все черное, лишь на шее длинная, в три ряда, нитка темного жемчуга разбавляла монотонность одежд, и волосы, видно уже седые, были окрашены хной, да так густо, что пылали, словно цветки рыжей эшшольции в пору цветения.
Она влетела, как эсминец в небольшую бухту, и замерла, пристально разглядывая меня. В полной растерянности я поднялась и поприветствовала незнакомку.
– Словно чистокровная аристократка в десятом поколении, – лишь в ответ покачала головой она. – И малахольная такая же.
– С кем имею честь? – холодно поинтересовалась я, хотя меня уже посетила нехорошая догадка.
У дверей замаячила леди Норис с извиняющимся взглядом, так что понять, кто ворвался, было нетрудно.
– Ну-ну, милочка! Не стоит так официально, тем более между родственниками, – покачала головой женщина, не спуская с меня пронзительного взгляда. – Вижу, что характер у тебя есть и кровь не жидкая водица… Но в ногах правды нет. Садись. И я тоже сяду, чай, мои ноги не чужие, чтобы их оттаптывать. Да и побаливают к тому же.
Я вынужденно села.
– Вот и ладненько, – ободряюще улыбнулась леди Мейнмор. – Прикажи слугам подать второй прибор и пусть к чаю что-нибудь посущественнее добавят. А то ты уж больно худа. А где худоба, там нет здоровья.
Леди Норис просигналила мне, что все сделает, и удалилась, а я осталась наедине со свекровью.
– Думаю, представляться уже нет необходимости, – сказала женщина, устраиваясь в кресле и подкладывая себе под спину узорчатую подушку так, чтобы в сидячем положении одна нога осталась выпрямленной. И, перехватив мой вопросительный взгляд, пояснила: – Колено, чтоб его! И чего только не делала, чтобы не болело. И по дохтурам ездила, и на воды, ан все нет. Как упала однажды, так и беспокоит.
Влетела Меган с подносом, быстро расставила чайные приборы, дополнительную вазочку с печеньем, медом и тарелку с оладьями (дворцовый повар решил вновь меня побаловать за то, что поведала ему на днях рецепт холодца и хреновины). И, бросив предупреждающий взгляд, мол, если что, я за дверью, удалилась.
– Наша же, из дома, – не то уточнила, не то подтвердила свекровь. – И служит верно. Это похвально.
Я, как хозяйка, молча налила чаю, жестами спросила, чего добавить – меда или молока, и протянула женщине. Та с благодарностью приняла.
– Так на чем мы, бишь, остановились? – спросила она, пристраивая блюдце поудобнее на ладони, чтобы, не дотягиваясь до стола, пить чай. И тут же сама себе ответила: – Представляться не буду, ты, девочка, и так уже все поняла. Опять-таки по глазам вижу.
Я все еще молчала, предпочитая слушать женщину. Ничего вразумительного сейчас я сказать бы все равно не смогла, разве что выругаться или сорваться в слезы. Ее появление по-прежнему оставалось для меня большим шоком.
А женщина, словно не замечая моей холодной сдержанности, продолжала:
– Я как узнала, что Кларенс женился, сначала ушам не поверила, а как расспросила поподробнее – поняла: мы с тобой сойдемся. Я ведь тоже не высокородная, из купцов, крупных негоциантов. И хотя всем политесам с детства обучена, предпочитаю вот так, по-простому и напрямик, а не вытанцовывать вокруг да около. И еще я не удивлена, что ты с моим бездельником не живешь. Я, будучи молодой, тоже не особо охотно за его папашу шла, но уж больно мой отец на том настаивал. Говорил: «Терциана, такой шанс дается один раз в жизни, маркизы к купцам не каждый день сватаются. И пусть он обнищавший, зато ты высокородной станешь». Вот я и согласилась на свою голову. И лет пять жалела, что отца послушалась, пока вот он у меня где не стал! – Она продемонстрировала пухлую ручку, сжатую в кулак. – И хоть для всех он был маркизом, мужчиной, а без моего согласия грошика медного потратить не мог. А все потому, что порода у них гнилая. И как бы мой супружник ни старался ее побороть, а все одно та из него лезла, а уж на сыночке и вовсе разгулялась. Так что своим нежеланием ты меня не удивила. Даже более скажу – порадовала, поскольку показала, что сила воли в тебе есть и стержень внутренний имеется.
И, тоже замолчав, принялась неспешно прихлебывать чай.
А я ничего не стала отвечать на ее исповедь. В такой душевный стриптиз я не верила, уж слишком нарочитый он был, слишком показательный. Однако продолжать молчать было невежливо.
– И что вы хотите, чтобы я сделала? – с трудом справившись с эмоциями, спросила я.
Мне ужасно хотелось прекратить этот бессмысленный разговор, но для начала следовало выяснить, что скрывается за ее наигранной простотой.
– Сразу в корень смотришь, – удовлетворенно качнула головой свекровь. – Значит, далеко пойдешь. А я тебе сделку предлагаю. Я мать, а ты жена. Меж собой нам копья ломать не след – толку от этого ноль, а пользы и вовсе не будет.
– Какую сделку? – уточнила я, хотя от этих слов внутри нехорошо екнуло.
– Не спеши, – снова качнула головой та. – Ты выслушай сначала, а потом суть предложения узнаешь.
Я вынужденно согласилась. А свекровь тем временем отпила еще немного остывшего чая и неспешно начала:
– Дед моего муженька спустил все до грошика, да еще до третьего колена все перезаложил, так что, когда он помер, кредиторы слетелись, как стервятники на падаль. Ты думаешь, что мой муженек сам сватался? Куда там! Его мать с моим отцом договаривалась, а уж потом и я с ней. И уж как я в узде мужа держала, как сына учила, а все ж таки кровь не водица… Хоть при жизни супруга долгов и поубавилось, но не до конца. Осталось еще довольно, чтобы и внуки моих внуков отдавали. Но это опять-таки если мы с тобой захотим. Ты думаешь, все мое приданое муженьку досталось? И что теперь им один Кларенс владеет? Не тут-то было. Деньги у меня есть, и немалые. И через нужных лиц я их на торговых делах все прибавляю. Да захоти я, так давно бы уже с долгами Мейнморов рассчиталась. Только оно мне надо? Кларенс беспутный – дедова порода на нем ярче всего проявилась. Зачем я ему жизнь упрощать стану? И не смотри на меня так! Пусть мне он и сын, но сын от нелюбимого мужа, с которым я всю жизнь себе перековеркала. Был бы путевым, пошел бы в моего отца, так я бы в нем души не чаяла, а так… И завещание тоже моих рук дело. Зря я, что ли, мужа столько науськивала? Не хочу в беспутные руки путевое отдавать, нелегкими трудами оно нажито.
