– Стерва, – прошептала Таня.
– Да, я молодец! Хотя ребус был не из простых, я его разгадала. И пусть портретист из меня никакой, зато следователь получился бы! У каждого свой талант!
– Значит, ты хочешь жить без любимого, но с деньгами? – прищурила глаза Татьяна.
– Вовсе нет! – засмеялась Аграфена. – Это ты избрала такой путь. А мне деньги без любимого ни к чему.
– Но твой Вилли умер! – зло выкрикнула Татьяна.
– Ой ли? Стоит ли верить всему, что слышишь? Ты же сама мастер обмана! Мы уже подозревали тебя, и надо было прекратить покушения на Вилли. Вот мы и договорились с Дебреном, что разыграем сцену с сообщением о его кончине в больнице.
– Не может быть…
– Может, и еще как! Вы, актеры, народ талантливый на розыгрыши, но и секретные службы могут творить чудеса, если надо.
– А ты, оказывается, еще и актриса неплохая – так правдоподобно потеряла сознание при известии о смерти Вилли, – побледнела Татьяна.
– Были учителя рядом, – подмигнула ей Груня.
– Какая же ты…
– Опять скажешь – стерва? Понимаю… Но ты же не будешь требовать от меня особой к тебе любви, если ты столько раз покушалась на Вилли? Тебе ли не понять, на что женщина способна пойти ради любви? – Аграфена рассмеялась.
– И ты думаешь, что я дам тебе уйти, чтобы ты и дальше глумилась надо мной?! – вдруг взорвалась Татьяна и кинулась на гостью, сидящую на подоконнике.
Пальцы бывшей актрисы мгновенно сомкнулись у нее на шее. Озлобленное лицо нависало над Груней, а в руках чувствовалась необыкновенная сила не совсем нормального человека, да еще доведенного до отчаяния. Художница захрипела. И уже почти теряя сознание, разгадала замысел противницы – придушить ее, а затем уже обмякшее и не сопротивляющееся тело выкинуть в окно на строительные камни.
Когда пришла помощь, Аграфена едва дышала. Это время показалось ей вечностью.
Двое мужчин скрутили Татьяне руки, третий, в форме прораба, спросил у Груни:
– Ты как?
– Нормально… кхе-кхе… Думала, что все… кхе… Что вы так долго?
– Как смогли! Мы не ожидали от нее такой прыти. Хорошая у нее физическая форма! Натренировалась тут на стройке…
– Ублюдки! Ты же мой прораб, Итен! Ты следил за мной? Подставной? – визжала Татьяна.
– Извините, Оля-Таня, но у меня служба такая. – Дебрен снял кепку, а также усы и брови с лица.
– Ты?!
– Я. Думаю, что скоро получу повышение – за безупречное раскрытие международной сети мошенников. Фонд-то с «душком» оказался.
– Как все повернули… – ошарашенно протянула Татьяна. – И деньги, и любовь – все ей. А я? Я же всю жизнь к этому шла!
Груня, потирая шею, сказала:
– Все так сложилось потому, что ты прожила не свою жизнь. Ты умерла, когда умерла Оля Орлова. А вот перевоплощение Тани Ветровой прошло неудачно. Лучше бы жила та несчастная пьянчужка. У нее хотя бы был шанс исправиться и начать новую жизнь. У тебя же не было ни одного шанса, ты прошла точку невозврата еще в молодости.
– Уведите ее, – скомандовал Дебрен и улыбнулся: – Ты молодец, Груня! Мы записали все слова преступницы.
– Выдадите России?
– Это пусть решают на высших кругах, а мне все равно, где накажут убийцу. Ветрова-Орлова наследила и в России, и здесь.
– Кстати, я действительно очень внимательна к деталям, в отличие от Татьяны. Ты единственный на стройке ходишь без жилета.
– Жилет сильно давит на ребра, а они у меня еще болят, – объяснил комиссар полиции. – Я смотрю, ты уже пришла в себя, щеки порозовели. Жалко, что отель кое-где раскурочить успели… Но Вилли сказал, что ремонт требовался, и сейчас уже он его сделает.
– Мы вместе сделаем, – поправила Груня. – Мне же дадут выплату за находку английской драгоценности.
– Вас можно поздравить? – хитро посмотрел на нее Листовец.
– Вполне…
– Значит, погуляем на свадьбе. Ты, кстати, иди, Вилли ждет тебя в кафе… Рыцарь еще слаб, но вышел из подполья.
Груня поцеловала Дебрена в щеку и застучала каблуками по ступенькам вниз. Перемахнула через какие-то строительные ограждения, пробежала мимо полицейской машины с мигалкой… мимо людской суеты… Ее глаза видели только небольшой столик уличного кафе, где за чашечкой кофе с газетой в руках сидел Вилли. Самый желанный и самый красивый на свете мужчина. Позади него стояли костыли – перелом обеих ног от свалившегося на него мощного креста дело нешуточное.
– Именно в том костеле и повенчаемся, – сказал он ей парой дней ранее, преподнося кольцо.
– Спасибо, Вилли… Это тоже деталька – очень важная, как все детали, – прошептала ему тогда Груня. А сейчас, перебежав через дорогу, она влетела в кафе, плюхнулась за столик и сообщила: – Все кончено, любовь моя! Занавес!
Вилли взял ее руку и поцеловал. И больше не отпустил, как и обещал.
