Пейзаж вокруг был омерзительным. Капитан почему-то называл
его лунным, хотя никогда не был на Луне. Голые холмы, слишком резких и
разнообразных очертаний, чтобы быть сотворенными природой. Огромные ямы, где
уместился бы со шпилем самый высокий храм – рваные раны в теле земли. Какие-то
исполинские протяженные развалины непонятного предназначения. Груды ржавчины,
все, что осталось от древних загадочных сооружений. Гигантские металлические
обломки чего-то замысловатого, не поддавшегося ржавчине, но все равно не
выдержавшего натиска Времени. Покосившиеся ажурные вышки, нескончаемым рядом уходившие
за горизонт. Скелеты самобеглых повозок – иногда сотнями сбившиеся на узком
пространстве, так что приходилось далеко эти скопища объезжать. Земля, залитая
твердым, потрескавшимся. В других местах – мутно-зелено-серые волны вспенились
некогда и застыли навсегда, похожие на языки костра, зачарованного волшебником.
Копыта коней скользили на этих волнах, дробили их в вонючую пыль.
Полурассыпавшиеся основания широченных кирпичных труб, словно кухонные печи
подземных злых духов – целехонькие, они, должно быть, достигали громадной
высоты. Озера вонючей грязи, где лениво вздувались тяжелые пузыри, долго-долго
набухали, лопались с чмокающими хлопками; где что-то клокотало и дымило,
перехватывая дыхание волной удушливого смрада. Бесконечные двойные линии, проржавевшие
и покривившиеся полосы металла – «рельсы». Остовы «тепловозов» – массивные
лобастые громады на толстых колесах, по оси ушедших в землю. И нигде – ни
травинки, ни зверюшки. Мертвая земля, человеком убитая. Собаки не отставали ни
на шаг, у них и мысли не появилось отбегать вдаль. Лошади устали, но шли рысью,
стараясь побыстрее миновать это мертвое царство надругательства над землей – а
конца и края ему не было.
– Я этого никак не могу понять, – пожаловалась
Анастасия. – Вы были так могущественны, почти боги, но неужели не думали,
что делаете? Земля вам отомстила, похоже... Капитан сказал со злой
беспомощностью:
– Если б нас, Настенька, почаще спрашивали... Анастасия
уже как-то привыкла, что он называет ее этим чудным именем, как-то незаметно
пошла на маленькие уступки.
– Но вы могли бы возмутиться, что вас не спрашивают?
– Эх, Настасья... – Капитан сунул в рот белую
палочку. – Знаешь, когда вокруг сплошной страх, рубят головы на площадях и
все такое прочее, даже легче возмутиться, я думаю. А вот когда вместо страха
лень, и всем на все чихать... – Он выплюнул палочку, не зажегши. –
Сидят люди, жрут водку и с поганым таким любопытством думают: а ну-ка, что
будет, когда мы все пропьем да растащим? Интересно даже... А я не герой и не
мыслитель, понимаешь? Жил как жил, воевал как воевал. И кто ж знал, что вот так
одному за всех отбрехиваться придется...
Боль и тоска звучали в его голосе посреди этого дикого
разрушения так, что Анастасии стало пронзительно жаль его, и жаль себя, и жаль
чего-то, что она не умела выразить словами. Она обернулась к нему и тихо
сказала:
– Прости.
– А, что теперь... Знать бы только, чем все кончилось.
Вроде хотели всех нас выводить...
Взлаял Бой, яростно, заливисто, и тут же подхватил Горн.
Анастасия знала своих собак и не сомневалась сейчас, что они лают на опасность.
На что-то живое. Немыслимо было представить здесь что-то живое, каких-то
обитателей, людей ли, зверей. Но Анастасия выхватила меч. Все раздумья о
постороннем мгновенно улетучились. Она стала рыцарем, готовым к смертельной
схватке. Капитан изготовил автомат к стрельбе.
В той стороне, куда лаяли собаки, виднелось что-то,
удивительно вписывавшееся в пейзаж, но тем не менее инородное. Уродливая хижина
на вершине голого холма, сколоченная из досок, нержавеющего железа, непонятных
обломков неизвестно чего. Невообразимо нелепая, она тем не менее отнюдь не
казалась почему-то заброшенной, нежилой. По сторонам ее вбиты высокие колья, и
на них – черепа! Человеческие и звериные!
Ехавшая первой Анастасия остановила коня. Задрав головы, они
всматривались со страхом и омерзением, ничего не понимая. Надрывались собаки.
– Дикари? – тихо сказала Анастасия, оглянулась на
Капитана. Таким его она еще не видела.
– Черепа, значит... – бормотал он. – На
кольях... А других домов не видно... Может, рванем отсюда, а? А то я тут все
разнесу вдребезги пополам. Кто бы тут ни жил, живет тут явная сволочь...
– Поздно отступать, – сказала Анастасия. –
Собаки всю округу переполошили, мертвого поднимут...
– Слушайте! – раздался звенящий от волнения и
испуга голос Ольги, с луком наперевес замыкавшей кавалькаду. – А если это
Соловей-Разбойник? В точности, как написано...
– А что у вас про него написано? – спросил
Капитан, не оборачиваясь.
– Он владеет Наследием Великого Бре, – невольно
понизила голос Анастасия. – А это страшные заклятья, способные пригвоздить
к земле любого... Это смерть.
– Какие, к черту, заклятья? – Капитан почти
кричал. – Какие могли быть заклятья? Сисемасисески...
Кусок железа, служивший дверью, откинулся, звонко ударившись
о стену хижины.
Оттуда, по-утиному переваливаясь на коротких ножках, вылез
уродливый толстяк, блестящий, бело-розовый. Толстыми руками он поддерживал
огромное брюхо. Голый, только вокруг бедер обмотана какая-то тряпка. Череп
абсолютно лысый. Три подбородка, щеки висят, как флаги в безветренный день.
Глаза выпуклые, огромные, черные, без белков и зрачков, сплошные черные шары. И
нос, как шарик, до половины вдавленный в тесто.. Губы толстенные, рот широкий.
Ушей, кажется, нет совсем. Страшным он не казался ничуть – скорее, ужасно
смешным. Он стоял и смотрел на всадников, из-под ног его к ним катились мелкие
камешки. Собаки залились пуще.
– Белые в деревне есть, папаша? – вдруг крикнул
Капитан и добавил быстрым шепотом, не оборачиваясь: – Ольга, ты вокруг, вокруг
посматривай, и назад...
Толстяк отозвался неожиданно густым и сильным голосом,
лениво, даже равнодушно:
– Людей сколько, скотины сколько... Вон ту черную клячу
я сразу съем, мне жрать охота. Потом еще кого-нибудь съем, а синеглазую пока
оставлю, с ней и побаловаться можно. Вон тот усатый ни на что не годится, даже
воду таскать не сумеет, ишь, как зыркает. Лучше сразу черепушку на кол
насадить, красиво будет. Интерьер соблюдется.
– Дяденька, а вам не кажется, что ваше место возле
параши? – крикнул Капитан в ответ.
Толстяк, словно не слыша, тянул свое:
– А собак я, может, тоже сразу съем...
– Чучело какое-то, – сказала Анастасия почти
весело.
– Я вот его сейчас... – пообещал Капитан.
– Подожди, – сказала Анастасия. – А вдруг это
сумасшедший? Откуда нам знать, какие племена здесь живут? На такой земле только
сумасшедший жить и станет...
– Настенька, черепа эти мне не нравятся...
– Он их мог насобирать где-нибудь.
