Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры, дети рабочих!
Близится эра Светлых Годов,
клич пионера – всегда будь готов!
– Ходить-то они умеют, – сказала Анастасия. –
А вот... Она охнула, осеклась, вгляделась пристальнее. Нет, никаких сомнений.
Рядом с очередной двадцаткой Дьяволят браво маршировала вчерашняя напарница
Катерины – в форме на сей раз, с золотыми сержантскими факелами на рукаве. А
запястье аккуратно перевязано. Анастасию она не заметила – чересчур уж старалась
показать свое искусство маршировки.
Анастасия подтолкнула Ольгу и показала ей глазами:
– Вот эта, я тебе говорила.
– А вторая, Катерина эта самая?
– Ее не видно. Может, уже прошла.
– С сержантами мне драться можно... – мечтательно
сказала Ольга.
– Олька!
– А я – ничего. Они ж сплошь и рядом сами, чисто
случайно нарываются...
– Тихо! – урезонила Анастасия. – Все-таки
сегодня такой день.
К храму, Собору Пяти Звезд, они подошли молча. Собор был
выше и огромнее всех прочих зданий города – даже взметнувшиеся справа над
крышами зубчатые темно-красные башни княжеского горкома были, понятно, пониже.
У входа Анастасия, как полагалось, трижды оттолкнула от себя выставленной
ладонью что-то невидимое – влево, вправо и вперед (так это со стороны
какому-нибудь дикому язычнику показалось бы, а в святой истинной вере означало,
что верующий отвергает всех трех главных врагов человечества, побежденных и
проклятых Великим Бре).
Несмотря на все свои потаенные сомнения, многие из коих то
ли опасно граничили с ересью, то ли ересью чистейшей воды и были, Анастасия
ощутила робость и душевную приподнятость – все же это был Собор. Огромный зал,
где стены сверху донизу украшены яркой искусной мозаикой, изображавшей
свершения и победы Великого Бре. Десятки лампад светились под мозаикой, а
впереди, напротив входа, сверкал золотой диск со множеством лучей – Лик
Великого Бре. И под ним уже стояли лицами к пастве двенадцать почтенных жрецов
– Почетный Президиум – в ниспадающих белых одеждах. Седые волосы перехвачены
золотыми обручами с маленькой копией Лика Великого Бре, на груди каждого – Пять
Золотых Звезд. Так были одеты одиннадцать. А вот двенадцатый – вернее, третий,
если считать слева, и десятый, если считать справа, – выглядел совсем
иначе. На нем мешком висел серый балахон с опущенным на глаза капюшоном –
только глаза посверкивали в прорезях да кончики пальцев высовывались из широких
рукавов. Как повелось с незапамятных времен, так и должен был выглядеть Серый
Кардинал – один из двенадцати жрецов, отвечавший за душевную чистоту и незамутненность
помыслов паствы. Красные Дьяволята как раз и были его личной гвардией.
Анастасии, вместе с другими равньми ей по сословию стоявшей
в первом ряду, показалось вдруг, что взгляд Серого Кардинала встретился с ее
взглядом, и по ее телу прошла дрожь – но это не страх перед всесильным жрецом,
здесь что-то совершенно иное...
Первый Жрец вышла на возвышение перед неподвижной шеренгой
остальных одиннадцати и, пытливо всматриваясь в лица паствы, нараспев
произнесла ритуальный вопрос:
– Есть ли среди вас те, кто считают, что Почетный
Президиум недостоен? Молчание.
– Есть ли среди вас еретики, диссиденты и вкушавшие
кукурузу? Изыдите, таковые!
Молчание. Все стоят неподвижно, и можно разобрать, как едва
слышно потрескивает пламя в лампадах.
– Тогда разрешите же мне, о приверженцы святой истинной
веры, передать вам теплый отеческий привет от Пяти Звезд, Ослепительного Лика,
Великого Бре!
Пламя лампад колыхнулось – паства, как полагалось, молотила
в ладоши, ожесточенно, самозабвенно, исступленно, вкладывая всю силу
(единственной ложкой дегтя Обедни было то, что потом ладони долго побаливали и
ныли, даже распухали ощутимо). Гром рукоплесканий шквалом метался по Собору, не
находя выхода. И Первый Жрец, и остальные Старейшие тоже старались изо всех сил
– кроме, вдруг сообразила Анастасия, Серого Кардинала. Не то чтобы Кардинал не
проявляла истовости, нет, но она словно боялась причинить себе боль, словно
она... Широкие серые рукава сползли к локтям, и на запястье белеет повязка...
У Анастасии перехватило дыхание. Она узнала руки Серого
Кардинала – руки Катерины!
Вот так так! Анастасию угораздило схватиться с самим Серым
Кардиналом Тома – вообще-то Кардиналом можно стать в любом возрасте, среди них
как раз редки старцы, такая уж должность. Но откуда эта вчерашняя злоба? Что
Анастасия ей сделала и чем обидела? Н-да, узелок. Аплодисменты смолкли, и глас
Первого Жреца плыл над паствой, смешиваясь с волнами благовонного ладана:
– Вначале был Мрак, в коем смешались земля и небо, воды
и скалы, ничего, кроме Мрака, и владел им недостойный владыка Никола-Ро. Долго
так длилось, дольше, чем под ветром разрушаются скалы, дольше, чем существуют
Луна и Неподвижные Звезды. Но вот сквозь Мрак пробилось сияние – дочери и сыны
мои, то сияли Пять Звезд, Созвездие Святой Истинной Веры, Великий Бре! И
рассеял он Мрак, и Пять Звезд превратились в Лик Великого Бре, каждоутренне
встающий из Рассветного Океана и каждовечерне тонущий в Закатном Море, чтобы
вновь неисповедимым образом очутиться в Рассветном Океане. И отделил Великий
Бре воды от суши, сделав воду мокрой, землю плоской. И была вначале земля
малая, а потом стала огромна. И населил Великий Бре в неизреченной милости
своей землю людьми и животными, служащими людям. А чтобы не забыли люди о гневе
божественном, который может в любой миг излиться на отступников, создал Великий
Бре чудовищ и диких зверей людовредительных. И возжег он белые неподвижные
звезды, отправил по небу в вечное странствие звезды плывущие, а ночного
освещения ради возжег багровую Луну. Велико было стремление сил зла помешать
Великому Бре творить скалы и воды, людей и звезды. Но разбил Великий Бре
сатанинские полки Злых Татаровей у священного холма Бородино. И явился черный
демон Косматый, Стеклянноглазый Тро, смуту несущий, – но поборол его
Великий Бре силою мысли. И явилась Блудница Ан-Ах, разврат в умах
сеющая, – но поставил ей ногу на выю Великий Бре и низверг. И явился самый
лютый, таящийся в зарослях кукурузы Гологоловый Хру, ловец душ человеческих –
но одолел и его Великий Бре, а затем проклял кукурузу и вкушающих ее. И
благодать разлилась тогда под Ликом Великого Бре, и восславил его люд знатный и
простого звания в мыслях своих, речах и свершениях. А если еще и таятся среди
нас еретики, диссиденты и подлые вкушатели кукурузы, то исключительно потому,
чтобы страшной участью своей упредить верующих о кознях Гологолового Хру,
каковой таится еще на задворках мира, таится, смущая слабодушных отступников!
Первый Жрец воздела костлявые старческие руки, и остальные
Жрецы тихо, истово запели.
– И царили вначале среди племени людского беспорядок,
неразбериха, разброд, безверие, вседозволенность, путаница и шатания, –
продолжала Первый Жрец. – Но явились вначале верные слуги Великого Бре,
Комиссары в кожаных латах и пыльных шлемах, и повстали избранные – Первые,
Вторые и Третьи Секретари, славные основатели многих дворянских родов, опоры
Счастливой Империи. И сказал Великий Бре: сей порядок, на смену Хаосу и Мраку
пришедший – незыблем! И да расточатся враги его! Аминь! И души тех, кто был
верен заветам, перенесутся после смерти в благодатные вечнозеленые края
Светлого Завтра, а души отступников сгинут в холоде и сумраке Свалки Истории!
Аминь!
