— Нет, это снаружи. Там вода втекает в пещеру с
поверхности и в определенную часть дня он ловит солнечные лучи, — Флют
говорила нормальным голосом, не шепча. — Звук воды заглушает голоса. Хотя
осторожности терять не стоит — его глаза поймают любое неосторожное
движение, — она что-то коротко сказала Сефрении. Та кивнула, потянулась и
двумя пальцами погасила искру на кончике меча, и начала новое заклинание.
— Что она делает? — спросил Спархок.
— Гвериг разговаривает сам с собой, — объяснила
Флют. — То, что он говорит, будет полезно узнать и нам. Он говорит на
языке троллей, поэтому Сефрения делает так, чтобы мы могли понимать.
— Она заставит его заговорить по-эленийски?
— Нет, заклинание направлено не на него, — Флют
улыбнулась одной из своих озорных улыбок. — Ты узнаешь много вещей, теперь
ты будешь понимать язык тролля, по крайней мере на время.
Сефрения выпустила заклинание, и Спархок как-то сразу стал
слышать гораздо больше, чем во время спуска по спиральной галерее. Громкий звук
падающей в пещеру впереди воды превратился в дикий рев, и явственно стало
слышно бормотание тролля.
— Мы подождем здесь немного, — сказала
Флют. — Гвериг — изгнанник, поэтому привык разговаривать сам с собой и
говорит все, что придет к нему в голову. Мы можем много узнать. Да, кстати, у
него там корона Сарека и Беллиом по-прежнему на ней.
Холодная волна прокатилась по всему телу Спархока. То, что
он искал так долго, от чего так много зависело, было от него не более, чем в
нескольких сотнях шагов.
— Что он делает, — спросил он Флют.
— Он сидит на краю расщелины, которую выдолбил в стене
водопад, вокруг него свалены кучами все его сокровища. Он слизывает с Беллиома
торфяные пятна. Поэтому мы сейчас его не понимаем. Давайте подойдем немного
поближе, но только не к самому входу в сокровищницу.
Они прокрались вперед и остановились в десятке шагов от
входа. Отражаемый водопадом свет плавно покачивался на каменных стенах,
разбиваясь кое-где в маленькие радуги.
— Воры, грабители, — голос был шероховатый и такой
грубый, что не одна эленийская или стирикская глотка не смогла бы издать таких
звуков. — Грязная. Она вся грязная, но все воры умерли, — Гвериг
захихикал. — Все умерли. А Гвериг живой и его Роза вернулась домой.
— Он говорит, как сумасшедший, — пробормотал
Кьюрик.
— А он всегда был таким, — сказала Флют. —
Его разум так же неуклюж, как и тело.
— Поговори с Гверигом, Голубая Роза, — скомандовал
невидимый тролль, потом наградил несколькими ужасными проклятьями стирикскую
богиню Афраэль. — отдай назад кольца. Отдай назад кольца. Беллиом не
говорит с Гверигом, если у Гверига нет колец, — послышалось всхлипывание.
Спархок понял, что тролль плачет. — Одинокий, — всхлипывал
тролль. — Гвериг одинокий.
Спархок почувствовал, как сердце его защемило от жалости к
этому несчастному уродливому существу.
— Не делай этого. Ты можешь ослабнуть, когда
встретишься с ним лицом к лицу, — сказала встревоженным голосом
Флют. — Ты сейчас наша единственная надежда. Твое сердце должно быть, как
камень.
Затем Гвериг заговорил в таких отвратительных выражениях,
что для них не находилось соответствия в эленийском языке.
— Он вызывает Троллей-богов, — тихо объяснила
Флют. — Слушайте! — резко сказала она. — Тролли-боги отвечают
ему.
Приглушенный звук водопада стал более глубоким и
резонирующим.
— Нам придется его убить, — холодно сказала
малышка. — У него еще остались осколки от сапфира в мастерской, и
Тролли-боги наставляют его сделать новые кольца. Они вселяют в них силу, чтобы
овладеть властью Беллиома. Тогда он сможет уничтожить нас.
Гвериг омерзительно захихикал.
— Гвериг побьет тебя, Азеш. Азеш — бог, но Гвериг
побьет его. Азеш не увидит больше Беллиом.
— А может быть, что Азеш слышит свое имя? —
спросил Спархок.
— Возможно, — спокойно ответила Сефрения. —
Азеш знает, как звучит его имя и вслушивается, когда кто-нибудь что-то ему
говорит.
— Люди плывут по озеру за Беллиомом, — бессвязно
бормотал тем временем Гвериг. — Насекомое принадлежит Азешу. Оно смотрит
из травы и увидит их. Люди уйдут прочь. Насекомое приводит людей, которые не думают.
Люди плывут по воде. Люди тонут. А один находит Беллиом. Гвериг убивает его и
забирает Голубую Розу. Азеш хочет Беллиом? Азеш ищет Гверига. Азеш печется на
костре Тролля-бога. Гвериг никогда не пробовал мясо бога. Гверигу интересно,
какое мясо бога на вкус.
Где-то в далеких глубинах горы что-то загрохотало, тревожно
и гулко. Каменный пол под ногами заходил ходуном.
— Азеш определенно слышит его, — прокомментировала
Сефрения. — Мы должны восхищаться этим созданием, что сидит там, в пещере.
Еще никто так не оскорблял одного из Старейших Богов.
— Азеш злится на Гверига? — продолжал
тролль. — Или он дрожит от страха? У Гверига теперь Беллиом. Скоро он
сделает кольца. Тогда Гверигу не нужны будут Тролли-боги. Испечет Азеша в огне
Беллиома. Испечет медленно, чтобы не вышел сок. Гвериг съест Азеша. Кто будет
молиться Азешу, когда Азеш будет в животе Гверига?
Грохот стал громче, под землей что-то затрещало, как будто
через толщу горы пролегла трещина.
— Он подставляет под топор свою шею, — сказал
Кьюрик. — С Азешем не стоит играть в такие игры.
— Тролли-боги защищают Гверига, — сказала
Сефрения. — Даже Азеш не рискнет выступить против них.
— Воры! Все воры! — вопил разошедшийся
тролль. — Афраэль крадет кольца! Эдиан из Талесии крадет Беллиом! Теперь
Азеш и Спархок из Элении хотят украсть Беллиом! Поговори с Гверигом, Голубая
Роза! Гвериг одинокий.
— Откуда он знает обо мне? — спросил ошеломленный
Спархок.
— Тролли-боги стары и очень мудры, — ответила
Сефрения. — Мало что из того, что происходит в мире неизвестно им. И они
передают эти знания тем, кто верно им служит. Не бесплатно, конечно.
— И какая же цена удовлетворяет их?
— Молись, что бы тебе никогда не узнать,
дорогой, — содрогнулась Сефрения.
