— Тролль, — коротко ответил талесианец.
— Здесь? В Пелозии? Улэф, в Пелозии не бывает троллей.
— Тогда ступай, и объясни ему это.
— Ты уверен, что это тролль?
— Я слишком часто слышал этот звук у себя в Талесии,
чтобы ошибиться. Это абсолютно точно тролль, да к тому же еще чем-то
взбешенный.
— Может быть нам раздуть огонь? — предложил
Спархок, когда к ним подошли остальные.
— Это не поможет, — ответил Улэф. — Тролли не
боятся огня.
— Ты, кажется, знаешь их язык?
Улэф кивнул.
— Может тебе стоит сказать ему, что мы не собираемся
причинить ему вреда?
— Спархок, — с сожалением сказал
Генидианец, — дело обстоит как раз наоборот. Если он нападет, —
предупредил он, — метьте ему по ногам, если будете стараться попасть в
туловище, он просто вырвет оружие из ваших рук и обратит его против вас. Ладно,
я попробую поговорить с ним, — Улэф поднял голову и прокричал что-то на
неприятном, как-то чуждо, не по-человечески звучащем гортанном языке.
Из темноты донесся рыкающий ответ.
— Что он сказал? — спросил Спархок.
— Он ругается, и может ругаться еще час. В языке
троллей очень богатый набор ругательств, — Улэф нахмурился. — Похоже
он не слишком уверен в себе.
— Может его пугает наше количество? — предположил
Бевьер.
— Они не знают, что это такое, — покачал головой
Улэф. — Однажды я видел тролля, в одиночку атакующего городскую стену.
Тут из темноты донесся еще один отрывистый вопль, на этот
раз звук был много ближе.
— Интересно, что бы это могло означать? —
пробормотал сбитый с толку Улэф.
— Что? — спросил Спархок.
— Он требует, чтобы мы передали ему вора.
— Телэна?
— Не знаю. Как Телэн мог обобрать карманы тролля, у
которого и карманов то никогда и в помине не было.
Из палатки Сефрении донесся звук свирели Флют. На этот раз
мелодия была строгой, даже угрожающей. В ответ из темноты донесся вой тролля,
полный боли и отчаяния, звук удалялся в темноту.
— Надо пойти туда, в палатку и расцеловать эту
малышку, — облегченно сказал Улэф.
— А что случилось? — спросил Келтэн.
— Она как-то умудрилась прогнать его, никогда не видел,
чтобы тролль так удирал. Нет, видел один раз, но тогда он бежал от лавины. Надо
бы поговорить с Сефренией, что-то происходит здесь, а что, я не понимаю.
Однако Серения, по крайней мере с виду, была в таком же
недоумении, как и они сами. Она держала плачущую Флют на руках.
— Прошу вас, — мягко сказала Сефрения, —
оставьте ее пока в покое, малышка очень-очень испугалась.
— Я, пожалуй, посторожу вместе с тобой, Улэф, —
сказал Тиниэн, когда они вышли из палатки. — От этого рева у меня просто
кровь застыла в жилах, сегодня я уже не смогу заснуть.
Дня через два после этого происшествия они добрались до
города Вэнн. С тех пор, как тролль с воплем убежал в ночь, никто не видел
никаких признаков его. Вэнн оказался городом не слишком привлекательным — улицы
его напоминали узкие темные дыры. Происходило это из-за того, что здесь налоги
зависели от того, какую площадь занимает нижний этаж дома, так что все горожане
строили дома с далеко выступающими над нижним верхними этажами, и эти
нависающие этажи были так обширны, что солнце не заглядывало на улицы даже в
полдень. Они остановились в самой чистой гостинице, какую смогли отыскать, и
Спархок с Кьюриком отправились в город осмотреться и разузнать дорогу.
Однако, не понятно, по каким причинам, слово «Гэзек»
заставляло горожан пугаться и нервничать. Ответы, которые Спархок и Кьюрик
получали были смутны и противоречивы и люди, которых они расспрашивали норовили
побыстрее унести ноги.
— Вон там, — сказал Кьюрик, — указывая на
человека, стоящего, тяжело привалившись к двери таверны. — Он слишком
пьян, чтобы от нас смыться.
Спархок, скривив рот, посмотрел на покачивающегося человека.
— По-моему, он слишком пьян не только для того, чтобы
смыться, но и для того, чтобы разговаривать.
— А вот посмотрим, — ответил Кьюрик и принялся
действовать. Он пересек улицу, схватил пьянчугу за шиворот и поволок к
перекрестку, к фонтану и окунул его головой в каменную наполненную водой
чашу. — Ну вот, — сказал оруженосец спокойно, — теперь, я
надеюсь, мы поговорим. Я кое о чем спрошу тебя, а ты ответишь, в противном
случае тебе придется отрастить себе жабры.
Человек оторопело взглянул не него и закашлялся. Кьюрик
заботливо постучал его по спине, пока его легкие не очистились от воды.
— Так вот, — сказал Кьюрик. — Первый вопрос —
где находится Гэзек?
Лицо пьяного побелело, в глазах отразился ужас.
Кьюрик макнул его головой в воду.
— Это начинает меня раздражать, — сообщил он
Спархоку, поглядывая на круги, расходящиеся по воде. Подождав немного,
оруженосец за волосы вытащил голову пьяницы из воды. — Советую тебе
наконец-то обрести дар речи, — сказал ему Кьюрик. — Ну, попробуем еще
раз. Где находится Гэзек?
— На севере, — запинаясь ответил очумевший
выпивоха.
— Кажется он уже почти протрезвел, — проворчал
Кьюрик. — Мы это знаем. По какой дороге надо ехать?
— Выезжайте из северных ворот. В полумиле будет
развилка, вам ехать налево.
— Да ты уже соображаешь, смотри-ка, и просыхать начал.
А далеко до Гэзека?
— П-примерно сорок лиг, — человек корчился от боли
в железных руках Кьюрика.
— И последний вопрос. Почему это все в Вэнне теряют дар
речи, когда слышат слово Гэзек?
— Это у-ужасное м-место. Даже говорить страшно, что там
творится.
— Ничего, у меня крепкие нервы. Рассказывай.
— Они там пьют кровь, человечью, то есть, кровь, и
купаются в н-ней, и едят человечину. Это самое страшное место на свете, будь
оно проклято, даже произносить не хочу это поганое слово, — пьянчуга
судорожно передернулся и зарыдал.
— Ну ладно, ладно, — пробормотал Кьюрик, отпуская
его и суя в руки монетку. — Ты кажется промок, приятель, — добавил
он, — ступай в таверну, обсохни.
