— Не смей ничего делать, Бевьер, — рявкнул на него
Кьюрик. — Они знают, что делают.
— А ты вссссе ещщще якшшшаешшшься с этими эленийскими
недоносссками, СССефрения?? — продолжал Азеш. — Если у тебя такие
аппетиты, приходи и я помогу тебе насссытитьсссся.
— Это уже не в твоей власти, Азеш. Или ты забыл, что
лишен мужественности? Ты отвратительное грязное чудовище среди всех остальных
богов, недаром они сделали тебя евнухом и низвергли в преисподнюю.
Тварь на истощенной лошади яростно зашипела. Сефрения
тихонько кивнула Флют. Девочка поднесла к губам свирель и заиграла. Быстрая,
нервно переливчатая, с диссонирующими нотами мелодия разнеслась по воздуху. Ищейку
как будто отшвырнуло назад.
— Это не поможжжет тебе, СССефрения, — провизжал
Азеш. — Ещщще есссть время.
— Думай как знаешь, о могущественнейший, —
насмешливо ответила Сефрения. — Тогда бесконечные века заключения лишили
тебя последних крох разума, также как и мужской силы.
Ищейка яростно пронзительно завизжал.
— Кричи, евнух, — продолжала Сефрения. — А
лучше возвращайся в свой затхлый Земох и подумай о наслаждениях, навсегда для
тебя потерянных.
Азеш взвыл, а Флют заиграла еще быстрее.
Казалось, с Ищейкой происходит что-то странное, тело его
корчилось как будто от боли под черным балахоном, ужасные звуки исходили из-под
капюшона. Конвульсивно дергаясь, он сполз с лошади, шатаясь, попытался
двинуться вперед, вытянув клешни.
Рыцари инстинктивно встали на его пути, загородив Сефрению и
малышку.
— Останьтесь, где стояли, — крикнула
Сефрения. — Он уже ничего не сможет сделать.
Ищейка извиваясь и разрывая свой балахон упал на дорогу.
Спархок с трудом подавлял рвотные позывы, глядя на эту картину. У Ищейки было
длинное тело, перетянутое посередине, как у осы, блестящее от покрывающей его
похожей на гной слизи. Длинные тонкие суставчатые конечности дергались, как у
раздавленного паука. На голове были два огромных выпуклых и мертвых глаза,
между ними зияла широкая дыра, окруженная несколькими острыми, похожими на
клыки жвалами.
Азеш что-то прокричал Флют… Спархок узнал стирикские слова,
но он не понял слов, чему всегда в последствии был рад.
А Ищейка с омерзительными звуками стал распадаться на куски.
Внутри его что-то извивалось, будто пытаясь освободиться. Разрыв в теле Ищейки
становился все шире, и то, что было внутри начало выползать наружу. Оно было
иссиня-черное и влажное, полупрозрачные крылья свешивались с его плеч. У твари
было два больших выпуклых глаза, вокруг которых торчали щупы. Рта не было. Оно
продолжало извиваться, стараясь освободиться от своей оболочки — Ищейки.
Наконец выбравшись, тварь припала к земле, трепыхая крыльями, чтобы они
просохли. Крылья, подсыхая, трепетали все быстрее, сливаясь в полупрозрачный
круг и создание, так ужасно рождавшееся на их глазах поднялось в воздух и
полетело на восток.
— Остановите его! — закричал Бевьер, — не
дайте ему уйти!
— Оно теперь безвредно, — спокойно сказала Флют,
опуская свирель.
— Что же это было? — несколько испуганно спросил
Сириник.
— Заклинание просто ускорило его созревание, —
ответила девочка. — Моя сестра была права. Теперь он взрослый и все его
помыслы — только о размножении, а даже Азеш не сможет воспрепятствовать ему в
его безнадежных поисках самки.
— А какова была цель вашего небольшого обмена
любезностями? — спросил Келтэн Сефрению.
— Азеш был так разъярен, что начал терять власть над
Ищейкой, поэтому заклинание Флют смогло сработать, вот за этим и обмен, —
пояснила она.
— А это не было по-твоему слегка опасно?
— Очень.
— А этот взрослый точно не сможет найти себе
самку? — спросил Тиниэн у Флют. — Не хотелось бы, чтобы мир
наполнился такими насекомыми.
— Нет, — ответила она. — Он единственный на
поверхности земли. У него нет рта, и питаться он не может. Так что он поищет с
недельку и все.
— И тогда?
— Что тогда? Тогда он умрет, — равнодушно сказала
малышка.
Глава 20
Они сбросили то, что осталось от Ищейки с дороги и снова
вернулись за деревья, поджидать Гверига.
— Где он теперь? — спросил Спархок у Флют.
— Недалеко от северной оконечности озера. И сейчас он
не двигается. Наверно, крестьяне уже вышли на поля да и туман рассеялся, так
что Гвериг скорее всего прячется где-нибудь.
— Надо понимать, что он будет проходить здесь ночью?
— Может быть.
— Не слишком приятно встречаться с троллем в темноте.
— Я могу немножко посветить вам, Спархок.
— Прекрасно, — сказал Спархок, потом
нахмурился, — если ты могла сделать такое с Ищейкой, почему ты не сделала
этого раньше?
— На это не было времени — он же всегда появлялся
неожиданно, а для заклинания нужно подготовиться. А тебе обязательно так много
болтать, Спархок? Ты мешаешь мне чувствовать Беллиом.
— Извини. Тогда я пойду поболтаю с Улэфом. Хочу
разузнать поточнее, как лучше нападать на тролля.
Генидианец дремал, устроившись на травке под деревом.
— Что случилось? — спросил он, приоткрывая один
глаз.
— Флют говорит, что Гвериг сейчас, наверно, прячется и
во всяком случае сидит на одном месте. Скорее всего он будет проходить здесь
ночью.
Улэф кивнул.
— Тролли любят темноту, они обычно охотятся по ночам.
— А как лучше с ним справиться?
— Могут подойти копья, если мы нападем все вместе. Один
из нас может нанести удачный удар.
— Это слишком серьезное дело, чтобы полагаться на
удачу.
— Но для начала все же стоит попробовать, а потом уж
настанет черед мечей и топоров. Но нужно быть осторожным, и все время следить
за его руками — они очень длинные. Да и вообще, тролли гораздо проворнее, чем
может показаться на первый взгляд.
— Ты, похоже, неплохо их знаешь. Тебе самому не приходилось
ли сражаться с ними?
— И не единожды. Но вообще-то в этом мало приятного. А
у Берита с собой его лук?
— Я, полагаю, да.
