– Ты такая напряженная, словно на допросе. Тебя что-то смущает? Ты же мне почти как родственница. Или наслушалась россказней про голливудские оргии с алкоголем, девочками и героином? Так я не употребляю. С девочками проблем нет, к тебе не полезу.
– Меня смущает твой голый торс, – ляпнула первое же пришедшее на язык Элина.
– Я оденусь, – не сдвинулся с места Джон.
– Двуспальная кровать.
– Не буду домогаться.
– Двуспальная кровать! – с упорством повторила Элли.
– Я раздвину ее, и будут две односпальные, – улыбнулся Джон.
– И не улыбайся.
– Почему? – изумился актер.
– У тебя очень располагающая улыбка.
– Ты влюбилась в меня, что ли? – усмехнулся Джон.
– Много чести! Просто как-то необычно… ну, оказаться с человеком, который до того блистал на экране и известен во всем мире, в одном номере, – пояснила Элли. – Ты же должен понять мое состояние…
– А если откинуть все условности? У меня нет рогов, копыт, я такой же человек, как и ты. Что с того, что моя рожа мелькала на экране? У каждого своя работа.
– Слишком гладко говоришь…
– Еще добавь – актер, язык чересчур подвешен.
– Так сам и добавил, – посмотрела на него Элли, и снова ее взгляд задержался дольше обычного.
А вот его ситуация, похоже, совершенно не смущала и не стесняла.
«Конечно, Джон привык к всеобщему вниманию. И на меня смотрит с усмешкой. Я-то как раз совсем не актриса, скрыть ничего не смогу, на моем лице все эмоции, как на промокашке. Конечно, он сейчас видит, какое действие производит на меня. Даже спросил, уж не влюбилась ли я в него. А вообще – глупости! Это непростительно для моего возраста. Веду себя как шестнадцатилетняя дурочка в первой влюбленности. Что Джон обо мне подумает? Тут уж или молоденькая и неопытная, или не первой свежести, но зато с опытом и сексуальной раскрепощенностью. А со мной…» – Лицо Элли приобрело выражение обреченности.
– У тебя чего так лицо вытянулось? Ты о чем думаешь? – спросил, заметив это, Джон.
– О том, что ни черта у меня нет опыта. А это непростительно в моем-то возрасте…
– Какого опыта? – не понял актер.
– Сексуального, – глухо произнесла она.
– Чего ты вдруг об этом? Или я навеял? – рассмеялся мужчина.
«Точно издевается!» – решила Элина.
– Сама не знаю, почему именно сейчас я об этом подумала. На меня тут все плохо влияет. Уходить мне надо!
– Никуда уходить не надо. Сейчас мы пойдем в баньку, настоящую, русскую… Не смотри на меня так, по очереди пойдем. Тут при гостинице очень приличная банька. И банщик профессиональный, он меня уже знает.
– Звучит заманчиво. Тем более что я, как русский человек, никогда не посещала русскую баню, – вздохнула Элли.
– Непростительное упущение! – В глазах Джона заплясали смешинки.
Глава 7
Элли чувствовала себя так, словно родилась заново, прошла какое-то очищение. Она на самом деле никогда не парилась раньше в бане, и Джон очень подробно посвятил ее в банное искусство. Такой вот казус – привлек ее первый раз к исконно русской процедуре человек, много лет уже не живущий в России и позабывший про свою национальность. Актер объяснил, сколько сделать заходов, на какой ступеньке и по сколько минут посидеть. А также передал ее размягшее тело в опытные руки банщика Олега, здоровенного мужика с красным лицом и огромными ручищами.
– Он же мужчина! – ахнула она и наотрез отказалась входить с ним вдвоем в баню.
Олег, усмехнувшись, вытер об себя руки.
– Да что вы, дамочка, в самом деле?! Я двадцать пять лет голых людей парю. Нужны мне ваши прелести… Чего я там не видел? Для меня ваше тело как хлеб для пекаря.
И вот он уже разложил ее на деревянных полатях, несколько раз оходил веником, разработал неожиданно чуткими и ловкими пальцами каждую мышцу и каждую биологическую точку. Потом намазал тело какой-то вкусно пахнущей жидковатой массой и сделал массаж.
– Термоядерная смесь! – пустился Олег в пояснения. – Моя баба изобрела. И творог здесь, и мед, и прополис, и измельченные кофейные зерна, и еще какие-то травы. Фирменный рецепт! Поры раскрываются, все лишнее из организма уходит, кожа верхняя отшелушивается, и ко всем рецепторам кровь приливает из-за красного перца. Идет активное омоложение…
Окончательным этапом рождения заново стало купание в ледяной купели, где распаренные поры сузились, а кожа успокоилась. Правда, сердце чуть не остановилось. Элли даже и предположить не могла, что будет так визжать.
– Скромная у вас женщина, так и не скинула с причинных мест полотенчико, – не удержавшись, сообщил Олег Джону, уже отдыхающему в предбаннике.
– А она без опыта! – хохотнул Джон.
– Зато у тебя опыта на десятерых, – огрызнулась Элли, краснея.
– Садись, разговор говорить будем, – пригласил ее актер устраиваться в плетеном кресле с мягкими подушками.
Они оба были одеты в гостиничные длинные махровые халаты и белые одноразовые тапочки для посещения бани и сауны. Воздух в комнате отдыха был очень свежим, «не городским», а сама обстановка очень успокаивающая. В углу работал искусственный фонтанчик и тихо играла релакс-музыка. Это, так сказать, для тела и души. А для желудка предлагались фрукты, шоколадные конфеты, зефир и душистый зеленый чай, тоже способствующий очищению организма.
– Хорошо? – спросил Джон.
– Ага, словно заново родилась.
– Я же говорил! Я даже в Америке баню посещал.
– А тебе-то можно было с раненой головой сейчас париться? – поинтересовалась Элли.
– А я особо не парился, так, слегка. – Джон закурил, сразу же отравив весь свежий воздух. – Извини…
– Оригинальный подход, – не могла не отметить она, – сначала закурил, потом извиняешься.
– Только так. Потому что спросить, можно ли мне закурить, я не мог.
– Чего так? Язык отсох?
– Извини, это мой единственный недостаток – я не могу не курить. Просто не могу. Очень вредная привычка, но я и сигареты – неотделимы друг от друга.
– А жена терпит?
– Я не женат.
– А девушка? – продолжала допрос Элли.
– Их было много, и они были вынуждены мириться.
– А если бы любимая девушка поставила тебя перед выбором: или она, или вечный сигаретный дым?
– Вот любите вы, женщины, ставить нас, мужчин, перед выбором. Тина или я, или твоя любовница. Так? Да шучу я! Извини, но я выбрал бы никотин.
– Да? Тогда кури, – вздохнула Элли. – А кого, кстати, ты бы выбрал, жену или любовницу?
