– Можно войти? – спросила она.
– Да-да! – ответил ей Теодор. – Элли, заходи, пожалуйста, я жду тебя… Твой звонок с просьбой о встрече весьма заинтриговал меня.
Бывший продюсер распахнул перед ней дверь. Выглядел он просто прекрасно, а одет очень по-летнему – в шорты и гавайскую рубашку.
– Друзья Джона – мои друзья, – сразу же заявил он.
– Другого я от тебя и не ожидала услышать, – кивнула Элина, – поэтому и пришла.
Внутри было просторно и светло, интерьер оформлен в простом сельском стиле.
– Это моя хибара… Невесть что, но маленький островок рядом с Джоном. Конечно, не как у него, и прислуги поменьше. Но у меня много других домов шикарных, мне грех жаловаться, – сообщил Теодор, проводя гостью на летнюю веранду. – Что привело тебя ко мне?
– Можно выпить? – вопросом не вопрос откликнулась Элина, – хотелось бы и твоего вина попробовать.
– Может, экспериментального «ледяного»? – предложил Тео.
– Нет, только не его. Можно обычного? Красное, сухое…
– Как скажете, синьорита.
Теодор отдал распоряжение, и в скором времени горничная принесла бутылку и два фужера.
Открыл он сам и с истинным наслаждением понюхал пробку.
– Хорошо!
– Для чего ты это делаешь? – поинтересовалась гостья, удобно устроившаяся в плетеном кресле.
– Уже по запаху пробки можно понять, скисшее вино или нет, – пояснил Теодор. – Хорошее…
– Кто бы сомневался! – Элли пригубила вино. – Отлично!
– Так какими судьбами? – спросил Тео.
– Ты же самый близкий друг Джона? – начала Элина, немного стесняясь.
– Я думаю, да. – Теодор закинул ногу на ногу. – Жизнь нас так тесно свела. Может, при других обстоятельствах Джон и не стал бы со мной дружить, но у него просто не было времени обзаводиться друзьями. А я всегда был рядом. Вот так и получилось. А я все-таки был прав…
– В чем?
– Я сразу понял, что ты пришла поговорить о нем, – улыбнулся Тео, усаживаясь в кресле этаким господином.
– О нем… – Элина отхлебнула глоток побольше.
– Ты влюбилась в него?
– И я не оригинальна. Но мы уже обсуждали это.
– Нет, не оригинальна. Он нравится всем.
– Он – совершенство.
– Это так.
– И я очень долго думала над твоими словами… О невозможности сельской жизни для такого талантливого человека, об одной жене и куче детей, висящих на нем и мешающих ему.
– И что? – внимательно посмотрел на нее Теодор.
– В саду уже яблочки завязались… – отвлеклась Элли, глядя в окно. А затем вернулась к теме разговора. – И я вдруг поняла, что ты был прав во всем. Это преступление, если такой человек, как Джон, уйдет с экрана, перестанет дарить себя, свое творчество людям… Он не может принадлежать одной женщине. Джон – личность глобального масштаба. И я никогда не заменю ему то, что у него было. Рано или поздно он это поймет. – Элина опустила голову, и пара слезинок выкатились из ее глаз.
Теодор очень внимательно слушал ее.
– Невероятно! Ты потрясающая женщина! Ни одна из подружек, кто был у Джона, до этой мысли не доходили. Все хотели заполучить его целиком и полностью. Все-таки в тебе что-то есть.
– Спасибо. Но мне эта мысль нелегко далась.
– Ты лучше сейчас от него откажись. Перестрадаешь, и все. А то потом как выберется из этого омута? Я ведь исключительно из добрых побуждений советую.
– Мне тяжело, но я все понимаю. И я улечу отсюда, чтобы не мучиться…
– Правильное решение! – подбодрил ее Теодор.
– Я думаю, что оно спасет мне жизнь, – проговорила Элли.
– В смысле разбитого сердца? – уточнил Теодор.
– Нет, в прямом смысле слова. Иначе я закончу, как Дима или Джулия.
– Я не понимаю…
– А я могу объяснить, – произнесла Элли каким-то совсем другим тоном и закинула ногу на ногу.
– Я думаю, тебе придется это сделать, – слегка нахмурился Теодор. – А то мне не совсем понятен твой тон, детка.
– А детка впервые в жизни попробует говорить четко и связно, чтобы ни один следователь не заткнул ей рот и не посмеялся над цветом ее волос. Кстати, я ведь крашеная блондинка, и краска никак не сказалась на моих мозгах, будь уверен. И наконец-то я, патологоанатом, не причину смерти назову, а выскажусь по поводу того, как и почему вообще смерть наступила.
– Очень интересно! – Теодор налил себе вина. – А почему ты решила высказаться именно передо мной?
– Это все касается Джона, а ты – ближайший человек в его окружении. Надеюсь, что ты – благодарный слушатель. Помнится, ты прочел мне прекрасную лекцию о винограде и винопроизводстве, теперь – моя очередь.
– Ну хорошо… И о чем же твоя лекция?
– О людской жадности, маниакальной жестокости и о странностях дружбы, – ответила Элина.
– Звучит жутковато.
– То ли еще будет! Так вот… Жил был парнишка-латиноамериканец с мечтами о самой Америке. Парню повезло – его отец был боссом наркомафии, поэтому семья жила, ни в чем не нуждаясь. Но их преследовал постоянный страх, что придет другая группировка, конкуренты отца, и вырубит всю семью под корень. Отца и убили, но уже когда семья перебралась в Штаты. Судьба парня была предрешена – он должен был занять место отца. Но мальчик родился с большими амбициями или… просто трусом. Он не хотел заниматься таким опасным бизнесом, за который в любой момент можно было получить пулю. Он хотел жить красиво. А что может быть красивее кино? Одна церемония вручения премии «Оскар» с лимузинами и красной ковровой дорожкой чего стоит! И тебя все знают, твое тщеславие полностью удовлетворено, и все по закону, и деньги немалые… И наш парень начинает стучаться в эту дверь. Он не актер, режиссерского таланта в нем тоже нет, но у него есть деньги. Что называется, смотри выше: папа потрудился, да и сам тоже… А продюсеров в Голливуде очень ценят и уважают, даже порой больше, чем актеров. От них там все зависит. И вот наш герой подался в продюсеры.
– Так он все-таки герой? – засмеялся Теодор. – И на том спасибо.
– Герой моего повествования, – поправилась Элли.
– Нудноватое у тебя, Элли, повествование. Может, закончишь, пока не поздно?
– А я не на сценариста пробуюсь! Хотя было бы здорово: ты – продюсер, я – сценарист, и мы оба любим Джона, и все вместе…
Элина засмеялась, но как-то не очень приятно, Тео ее не поддержал.
– Говорю, заканчивай! Мы, продюсеры, народ жесткий, можем и глотку заткнуть.
– Я не сомневаюсь. Но все же продолжу. Ты не нервничай, дальше интереснее будет, – усмехнулась Элли. – Потыкался наш парень в Голливуде, помотался, словно главный герой нашего русского фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих», и понял, что никому он там не нужен и никуда он не пробьется. И его самолюбие получило вторую оплеуху.
