Она перевернула мужчину на спину, и я увидела его лицо. Ничего особо злодейского в нем не было, хотя приятным тоже не назовешь. Рыжеватые волосы падали на лоб. Нос с горбинкой и пухлые губы.
— Чего он хотел от тебя? — задала я вопрос, наблюдая за тем, как Ольга возится с пузырьком, пытаясь открыть крышку, которая все никак не поддавалась.
— Ясно чего: интересовался, куда Игорек пропал. Утюгом грозился, гад. Но по башке его бить не стоило.
— А что я должна была делать? — возмутилась я.
— Ну, не знаю… постращать полицией…
Пузырек она наконец открыла и сунула Коленьке под нос. Он сморщился и завозился на полу. Я облегченно вздохнула, но длилось облегчение недолго. Сейчас этот тип придет в себя и… представлять, что будет дальше, не хотелось. Я заревела еще горше и на минуту отвлеклась от созерцания его физиономии. Минуты хватило, чтобы Коля очнулся. Услышав невнятное бормотание, я убрала руки от лица и увидела, как он трясет головой с очумелым видом, сидя у моих ног.
— Слава богу, — расплылась Ольга в улыбке. — Я уж беспокоиться начала. Водички попьешь? А может, водочки?
Коля выдал замысловатое ругательство и пощупал затылок. Перевел взгляд с Ольги на меня и спросил:
— Это кто?
— Подруга моя, — охотно ответила Ольга.
— А чего ревет?
— Тебя жалеет. Видно, приглянулся ты ей.
— Это она мне по башке двинула?
— Что ты, Коля, куда ей. Легонечко тебя толкнула, а ты затылочком о стол навернулся.
— Я тебе, блин, навернусь, — прорычал он, с трудом поднимаясь.
— А кто мне утюгом грозил?
— Припугнуть хотел малость. Чтоб ты дуру из себя не строила.
— Так откуда девчонке знать, что ты шутки шутил? Я и то решила: пришел мой смертный час.
— А вот это ты верно заметила, — зловеще произнес Коля.
— Давай по-хорошему, — заныла Ольга. — Я обещаю помалкивать, что ты на полу лежал без чувств и сознания, а ты от меня отстанешь.
— Водки налей, — буркнул Коля, пододвинув стул и устраиваясь на нем.
— Все, что пожелаешь, голуба моя…
Ольга метнулась к барной стойке, потом к холодильнику, молниеносно организовав выпивку с закуской. Разлила водку в рюмки, подперла щеку кулаком, с умилением наблюдая за недавним мучителем. Тот выпил и стал закусывать капустой.
— Вот и ладненько, — кивнула Ольга. — Хорошо пошла?
— Где Гордеев? — выпив еще водки, спросил Коля.
— Да что за напасть, — всплеснула руками Ольга. — Я тебе битый час толкую: не знаю. Муженек пристал, точно репей, теперь вот ты… Я Игорешу с четверга не видела, с того самого вечера, когда он бузу в клубе устроил, сцепившись с этими отморозками из Москвы. Вот тебе крест. — Она истово перекрестилась и затихла, выжидающе глядя на Башку. Тот криво усмехнулся:
— А чего тогда прячешься?
— Валерка приказал сидеть тихо и не высовываться, пока он Игорька ищет. Я же тебе объясняла: перепугало его исчезновение дорогого друга. Игорь как в воду канул. Ясное дело, отец решит: я должна знать, где он. Так и вышло. А я знать не знаю.
— Может, муженек твой знает?
— Брось. Валерка не ревнивый, о чем тебе хорошо известно. Он хотел не спеша во всем разобраться, пока заинтересованные липа считают, что мы с Игорьком где-то прохлаждаемся.
— Разобрался? — с усмешкой спросил Коля.
— Думаю, он в злодействе тех самых москвичей заподозрил. Я, признаться, тоже. Продули они в тот вечер немало, а отыграться им Игорек не дал, да еще этому чернявому морду набил.
— Они в ту же ночь уехали.
— Может, вернулись. Игоречка в городе каждая собака знает, найти его нетрудно. Хотя… до девок он падкий, мог загулять с какой-нибудь. Даст бог, объявится.
— А если не объявится?
— Будем искать. Объединим усилия…
— Значит, Валерка велел тебе здесь сидеть?
— Ага. Должно быть, тебя боялся. А ты вот, шустрый какой, нашел меня.
— Валерка твой дурак, если решил, что о его любовном гнездышке никто не знает.
— И я того же мнения. Как есть дурак. Говорила ему: что толку прятаться? Но с мужем не поспоришь, опять же, он обо мне беспокоился. Ты ведь на расправу скор.
— А эта красотка что здесь делает? — кивнул он на меня. Я-то надеялась, обо мне забыли, но не тут-то было.
— Скучно мне одной в четырех стенах, вот и зазвала ее в гости. Вдвоем-то веселей. Ты на девчонку зла не держи, с перепугу чего не сделаешь. В наших делах она ни ухом ни рылом, приехала издалека. С местными-то мне Валерка встречаться запретил, чтоб языком не мели, вот я ей и позвонила. Скажи-ка лучше, когда, по твоему мнению, Игорек исчез?
— Выходит, что в прошлую субботу или пятницу. Отец в четверг был в Москве, вернулся в пятницу к обеду. Звонил сыну еще по дороге, тот на звонки не отвечал. С субботы телефон отключен и парня никто не видел. Неудивительно, что мой босс начал беспокоиться.
— Можно подумать, что раньше такого не случалось, — хмыкнула Ольга.
— Раньше я ехал в ваш притон и находил его там или еще в каком-нибудь паршивом месте, которых тьма в нашем городе, — ответило Коля сурово, а Ольга обиделась.
— У нас приличное заведение.
— Да? А наркотой Игоря кто снабжал?
— Спятил, какая наркота?
— Ты знаешь, как Гордеев-старший относится к этой дряни. А его сынок… короче, у папаши есть повод считать вас распоследними отбросами.
— Вот спасибо. Когда Игорек у нас появился, он был конченым наркошей. И мы здесь ни при чем. Я не знаю, где его носит, и баста. Ничего другого ты от меня не услышишь, хоть режь на куски… это в переносном смысле, — покосившись на Колю, поспешно добавила Ольга.
— Ладно, хрен с тобой, — сказал он, поднимаясь. — Если выяснится, что ты мне голову морочила, я тебя на собачий корм пущу. Поняла?
— Поняла, поняла, — проворчала Ольга. — Что за мужики пошли, никакого уважения к женской красоте.
— Такого добра как грязи, — съязвил Коля.
— Совести у тебя нет, — покачала головой Ольга в великой печали.
— Нет, — согласился Коля. — Я ее на бабки обменял. Дешево обошлось. А подружка у тебя ничего, — подмигнул он, весьма некстати вспомнив обо мне.
— Ага, — кивнула Ольга. — Всегда найдет во что влезть…
«Вот уж правда…» — горестно подумала я. Коля направился к выходу, Ольга пошла его провожать. Хоть и простились они мирно, но спокойнее на душе от этого не стало.
В кухню она не возвращалась довольно долго, и я пошла взглянуть, куда она запропастилась. Ольга оказалась в туалете, я прижалась ухом к двери и смогла услышать, как она с кем-то разговаривает, наверное, по телефону, хотя, может, сама с собой. Слов не разобрать, и это слегка огорчило. Когда она наконец возникла на пороге, во мне созрела уверенность, что нам пора прощаться. Я быстро побросала вещи в дорожную сумку, Ольга, сложив на груди руки, наблюдала за этим с кривой усмешкой.
