Разница в культурах и религиях может вскоре привести к серьезным проблемам между супругами. Привычный стиль одежды женщины, который прежде приветствовался и вызывал комплименты во время ухаживания, теперь объявляется слишком нескромным. Ей в лицо бросаются громкие оскорбительные обвинения, если только она осмеливается заговорить с чужим мужчиной.
Очень мало неарабов, которые понимают, что каждый арабский мужчина привык делать в семье то, что он считает нужным. В его доме не может быть мира, пока он не будет признан непререкаемым правителем, и этого многие неарабские женщины не понимают или начинают понимать слишком поздно.
Я наблюдала это не раз, поскольку некоторые из наших родственников женились на женщинах из Европы и Америки. Саудовские родственники восхищались всем в их иностранных невестах до свадьбы, но как только брак оформлялся, они внезапно начинали ненавидеть все то, что ранее им так нравилось.
Когда у такой супружеской пары рождается ребенок, муж однозначно настаивает на том, чтобы дети обязательно воспитывались как мусульмане. Вера матери вообще не принимается в расчет.
Если же брак заканчивается разводом, женщина оказывается в опасной ситуации: ей грозит потеря прав на детей. Исламские законы гласят, что мать имеет право на сына только до семилетнего возраста, и хотя дочери могут оставаться с матерью до их половой зрелости, в мусульманских странах возраст половой зрелости для девочек очень ранний — обычно когда девочке исполняется восемь лет. И если мужчина Саудовской Аравии предъявляет права опеки на своих сыновей или дочерей в любом возрасте, у матери нет законных способов оставить детей у себя. Если дети живут в другой стране, арабские отцы просто крадут своих детей и привозят в свою страну. Редко когда арабское правительство примет в таком деле сторону матери, учитывая, что все права на опеку над детьми принадлежат исключительно арабскому мужчине.
Рассказ Анны прервал мои размышления.
— У Маргарет родилась дочь от Абдулбасета, Хейди, но супруги вскоре после рождения дочери развелись.
Хотя Абдулбасет часто угрожал, что никогда не допустит, чтобы его дочь росла в Америке, сам он продолжал еще учиться в Америке, так что временно Хейди была в безопасности. Или так думала Маргарет.
И вдруг, всего несколько месяцев назад, Абдулбасет взял дочь, как обычно, к себе на выходные дни. Выходные прошли, но он так и не вернул девочку матери. И с того времени несчастная мать не видела своей дочери. Через неделю или около того Абдулбасет позвонил Маргарет и заявил, что дочь Хейди находится с ним в Саудовской Аравии.
— Бедная, бедная женщина, — сочувственно сказала я, думая о том, что никакая мать не сможет вынести такой потери.
Анна заговорила тише:
— Султана, Хейди — младшая дочь Маргарет. Другие двое детей от первого брака намного старше Хейди. Вся семья не может оправиться от этой трагедии. Я так жалею ее.
— У меня самой сердце разрывается при мысли о ее горе, — прошептала я.
— Ты могла бы хоть что-то сделать? Ты последняя надежда Маргарет.
Голова моя судорожно работала. Что я могла бы сделать? Какую помощь могла бы я предложить? Честно говоря, ничего не приходило на ум. Наконец я спросила:
— А как ваше правительство? Эта женщина должна обратиться к президенту.
Анна засмеялась:
— Султана! Ни одному простому американцу не позволят по таким вопросам лично обратиться к президенту.
— Да? — Я была удивлена. — В Саудовской Аравии любой самый простой человек может прийти на прием к королю. И очень часто даже самые незначительные проблемы граждан Саудовской Аравии решаются с личным участием короля. Вообще-то наш король регулярно ездит по стране, посещает различные племена, с тем чтобы простым людям легче было бы с ним встретиться. Как это может быть, что увидеть президента сложнее, чем короля?
— Нет, Султана. В Америке это невозможно. Америка слишком большая. Конечно, Маргарет обращалась в госдепартамент США. Но наше правительство мало что может сделать, если это связано с другой суверенной страной.
— Не понимаю. Американского ребенка забрали у его матери. Почему правительство не вмешается в такой ситуации?
Я видела американских солдат в Саудовской Аравии, и мне легко представить, как они во время рейда входят в дом этого Абдулбасета аль-Омари, забирают ребенка и возвращают его матери. Какой толк от такого правительства, если оно не способно даже сделать такую простую вещь, как вернуть ребенка матери?
— Нет-нет… Дело в том, что, находясь в Саудовской Аравии, ребенок попадает под юрисдикцию саудовских законов. Только ваше правительство может вернуть Хейди. — Анна помолчала и затем неуверенно добавила: — Но боюсь, оно этого не сделает.
Я понимала, что скорее всего Маргарет никогда не вернут ребенка.
— Что ты знаешь об этом Абдулбасете аль-Омари? — спросила я. — Где он работает? Где живет?
— Дело в том, что Маргарет никогда не была в Саудовской Аравии и она не представляет, где он живет. Он закончил государственный университет в Арканзасе по специальности «преподаватель по компьютерному программированию». Но так как недавно он вернулся в Саудовскую Аравию, Маргарет понятия не имеет, работает ли он где-нибудь.
— Гмммм. — Я думала, как же все-таки помочь. Если хотя бы был номер телефона или домашний адрес.
— Анна, я не могу спасти этого ребенка. И ты это знаешь. Но если бы мать могла дать мне фотографии Хейди и ее отца, я могла бы попробовать найти, где она находится. Только, пожалуйста, не вселяй в нее слишком большую надежду.
— У меня есть последняя фотография Хейди, — сказала Анна. — Что же касается фотографии отца, я должна позвонить Маргарет.
— Его позорное поведение порочит всех людей Саудовской Аравии и всех мусульман, — тихо сказала я.
— Да, Маргарет говорит, что он считает себя правоверным мусульманином.
— Анна, поверь мне, ни один настоящий мусульманин не будет красть ребенка у его матери, — гневно сказала я.
Перед тем как закончить разговор, Анна пообещала прислать мне в гостиницу «Плаза» любую дополнительную информацию по этому делу, если таковая найдется.
Я тяжело вздохнула, представляя себе грустную судьбу ни в чем не повинной Хейди, оказавшейся внезапно в чужой стране, вдалеке от любимой мамочки.
Моя печаль вскоре переросла в гнев, который все больше и больше поднимался во мне, пока я не начала испытывать настоящую ненависть ко всем мужчинам.
Когда Карим вернулся в гостиницу, я отказалась отвечать на его расспросы о нашем походе в магазин. Озадаченный моим угрюмым видом, он приставал ко мне с вопросами, в ответ на которые я наконец выпалила:
— Тебя и всех мужчин на земле следует хорошенько высечь, Карим!
Карим открыл рот от удивления, и у него было такое комичное выражение лица, что я не выдержала и поведала ему о причине моего гнева.
