- Тогда ты украдешь еще. Близнецы никогда не запирают двери.
В общем, Урвон - ученик Торака, так же, как Ктучик и Зедар. Он, однако, не
обладает ни одним из их достоинств.
- У них нет никаких достоинств, - отвечал Бельгарат,
протягивая ему наполненную до краев кружку.
- По сравнению с Урвоном есть. Он прирожденный блюдолиз и
подхалим несчастный. Даже Торак его презирал. Но, подобно всем людям с этими
очаровательными чертами характера, как только он немного дорвался до власти, то
сделался абсолютно невменяемым. Ему мало поклонов в знак уважения; он хочет,
чтобы перед ним падали ниц.
- Ты его, как видно, недолюбливаешь, - заметил Бельгарат.
- Я терпеть не могу этого рябого ублюдка.
- Рябого?
- У него на лице и на руках есть абсолютно бесцветные
участки кожи, видимо, у него какое-то серьезное заболевание - он весь покрыт
пятнами. Меня тоже кое-кто считает уродом, но Урвон способен даже тролля
напугать до смерти. В любом случае, если Каль Закет вздумает сделать гролимскую
церковь государственной религией и выбить на алтарях вместо лица Торака свое,
ему для начала придется иметь дело с Урвоном, а Урвон не вылезает из своей норы
в Мал-Яске, со всех сторон окруженный гролимами. Закет не сможет до него
добраться. Даже мне не удается к нему приблизиться. Я пытаюсь это сделать
где-то раз в сто лет в надежде, что кто-нибудь из его стражи потеряет
бдительность и мне посчастливится запустить ему в кишки железный крюк. Но
больше всего я хотел бы повозить его мордой по раскаленным углям.
Бельгарата удивила злоба, которой пылал горбун.
- Так это все, чем он занимается? Сидит, затаившись, в
Мал-Яске?
- Если бы! Урвон даже во сне плетет интриги и строит
заговоры. Последние полтора года, с тех пор как Бельгарион пронзил мечом
Торака, Урвон только и делает, что сеет повсюду смуту, пытаясь сохранить то,
что осталось от его церкви. Существуют какие-то древние полуистлевшие
предсказания - гролимы называют их пророчествами - в местечке под названием
Ашаба в Карандийских горах. Урвон раскопал их и теперь истолковывает по-своему.
По его понятиям, они предсказывают возвращение Торака - будто бы он не умер, а
воскреснет или переродится.
Бельгарат фыркнул.
- Какая чушь!
- Конечно, чушь, но он же должен был что-то предпринять.
Гролимская церковь билась в конвульсиях, как обезглавленная змея, а Закет готов
был всех схватить за горло, лишь бы сделать так, чтобы каждый поклон каждого
ангараканца был адресован только ему. Урвон позаботился о том, чтобы почти не
сохранилось копий этих ашабских пророчеств, и теперь он придумывает всякую
околесицу, утверждая, что вычитал это в древней книге. Вот что, вероятно,
удерживает Закета от решительных действий, а возможно, император просто
переусердствовал в своем стремлении украсить каждое встречающееся ему на пути
дерево одним-двумя мургами.
- Тебе не трудно было передвигаться по Маллорее?
Бельдин оскорбленно фыркнул.
- Нет, конечно. Никому не приходит в голову вглядываться в
лицо калеки. Большинство людей даже не скажут, из Алорны я или Мараги. Они
ничего не видят, кроме моего горба. - Он поднялся со стула, подошел к бочонку и
снова наполнил кружку. - Бельгарат, - с очень серьезным видом произнес он, -
название Ктраг-Сардиус тебе что-нибудь говорит?
- Сардиус? Ты хочешь сказать, сардоникс?
Бельдин пожал плечами.
- Маллорейские гролимы называют это Ктраг-Сардиус. А в чем
разница?
- Сардоникс - это драгоценный камень оранжевого цвета с
молочно-белыми прожилками. Не то чтобы он очень редкий или очень
привлекательный.
- Это как-то не очень согласуется с тем, что я слышал про
него от маллорейцев. - Бельдин нахмурился. - По тому, как они произносят слово
"Ктраг-Сардиус", я понял, что это единственный в своем роде камень и
что он обладает каким-то могуществом.
- Какого рода могуществом?
- Точно сказать не могу. Все, что я сумел понять, это то,
что любой гролим в Маллорее продаст свою душу за возможность держать его в
руках.
- А может, это просто какой-то внутренний символ, связанный
с борьбой за власть, которая там происходит?
- Возможно, и так, но почему его тогда называют
Ктраг-Сардиус? Помнишь, они называли Шар Алдура Ктраг-Яска? Должна же быть
какая-то связь между Ктраг-Сардиусом и Ктраг-Яской, верно? А если она
существует, то нам следует ее поискать.
Бельгарат долго глядел на него, а потом вздохнул.
- Я надеялся, что после смерти Торака мы сможем немного
отдохнуть.
- У тебя был на это целый год, - возразил Бельдин. - Еще
немного - и ты совсем закиснешь.
- Иногда ты бываешь просто несносным, тебе об этом говорили?
Бельдин, плотно сжав губы, отвратительно хмыкнул.
- Да, - согласился он. - И не раз.
На следующее утро Бельгарат начал разбирать огромную кучу
сваленных в беспорядке пергаментных свитков, пытаясь привести в систему вековой
хаос. Эрранд какое-то время молча наблюдал за стариком, а потом переместился к
окну. В миле от них возвышалась еще одна стройная башня, выглядевшая спокойно и
безмятежно.
- Можно я погуляю? - спросил он у Бельгарата.
- Что? Да, конечно. Только далеко не убегай.
- Не убегу, - пообещал Эрранд, выходя на площадку, откуда в
прохладную темноту спускалась винтовая лестница.
Утреннее солнце бросало косые лучи на покрытые росой луга, а
в сладковатом воздухе пели и кружились жаворонки. Бурый кролик выпрыгнул из
густой травы и преспокойно уставился на Эрранда. Затем он уселся на задние
лапки, а передними принялся скрести свои длинные уши.
Но Эрранд вышел из башни не затем, чтобы просто поразмяться
или поглядеть на кроликов. У него была определенная цель, и он решительно
зашагал по зеленому росистому лугу в направлении башни, которую видел у
Бельгарата из окна.
Он не рассчитал, что будет роса, и к тому времени, когда он
приблизился к одиноко стоявшей башне, ноги его отяжелели от сырости. Он
несколько раз обошел вокруг каменного строения, хлюпая ногами в промокших
сапогах.
- Я все ждал, когда же ты придешь, - раздался ровный голос.
- Я был занят - помогал Бельгарату, - извинился Эрранд.
- А ему была нужна помощь?
- Трудно начинать что-то делать в одиночку.
- Хочешь подняться?
- Если можно.
- Дверь с другой стороны.
Эрранд обошел башню и обнаружил вывернутый из стены камень,
за которым скрывалась дверь. Он вошел в башню и поднялся вверх по лестнице.
