На следующий день после полудня корабль Грелдика,
подгоняемый свежим морским ветерком, плыл по волнам, закручивающимся белыми
барашками. Несколько матросов из тех, кто был в состоянии, нетвердой походкой
передвигались по палубе, подтягивая канаты и присматривая за кормой, где,
вцепившись обеими руками в румпель, стоял Грелдик с опухшими глазами и
страдальческим выражением лица.
- Ты не собираешься убрать часть парусов? - осведомился у
него Бельгарат.
- Зачем?
- Потому что если при таком ветре идти под полными парусами,
то может сорвать мачту.
- Занимайся-ка лучше своим колдовством, Бельгарат, - сказал
ему Грелдик, - а с парусами я как-нибудь сам разберусь. Мы идем на хорошей
скорости, и, кроме того, доски на палубе начинают коробиться задолго до того,
как появляется опасность для мачты.
- Как задолго?
Грелдик пожал плечами.
- Почти за минуту, как правило.
Бельгарат долго глядел на него и наконец произнес:
- Пойду-ка я лучше вниз.
- Хорошая мысль.
К вечеру ветер стих, и ночью корабль Грелдика продолжал
путешествие по спокойному морю.
На следующее утро, когда взошло солнце, стоял, как и
предсказывал капитан, полный штиль. Чуть позже на западном горизонте выросли
темные скалистые утесы и остроконечные вершины горных хребтов Острова Ветров.
Подул попутный ветер, и их корабль опять понесся, как норовистый конь, по
гребням пенящихся волн. Широкая улыбка озаряла бородатое лицо Грелдика всякий
раз, когда корабль, содрогаясь, раскачиваясь и подскакивая, разрезал очередную
волну, выбрасывая при этом веер сверкающих брызг.
- На редкость ненадежный человек, - сказала Польгара,
неодобрительно глядя на капитана.
- Он, кажется, и вправду хороший моряк, Пол, - миролюбиво
произнес Дарник.
- Я не об этом говорю.
- А-а.
Корабль проскочил, лавируя, между двух скалистых мысов и
вошел в гавань города Ривы. От берега вверх поднимались серые каменные
постройки, а над всем городом и над гаванью угрожающе возвышались мрачные
зубчатые стены цитадели.
- Здесь всегда так уныло, - заметил Дарник. - Уныло и
негостеприимно.
- Именно с таким замыслом и был построен город, - ответил
Бельгарат. - Гостей сюда не ждали.
Затем, завершая правый галс, Грелдик резко крутанул руль, и
корабль, рассекая носом темную гладь воды, подошел прямо к каменному причалу.
- Как ты думаешь, нас уже кто-нибудь видел и доложил
Гариону? - спросил Дарник.
- Безусловно, - ответил Бельгарат, указывая на только что
распахнувшиеся ворота в толстой высокой стене, защищавшей Риву с моря, за
которой показались ведущие наверх широкие каменные ступени.
Из ворот вышла группа людей в придворных одеждах, в центре
шел высокий молодой человек с очень светлыми волосами и серьезным выражением
лица.
- Добро пожаловать в Риву, капитан Грелдик.
Эрранд узнал голос Гариона, хотя теперь он звучал старше и
гораздо увереннее.
Грелдик, перегнувшись через борт, оценивающе прищурился.
- Ты подрос, мой мальчик, - обратился он к королю Ривскому.
Столь непосредственный человек, как Грелдик, никогда не чувствовал
необходимости использовать традиционные формы обращения.
- Это бывает, - сухо ответил Гарион. - К моему возрасту все
обычно подрастают.
- Я привез к тебе гостей, - сообщил ему Грелдик.
Бельгарат, ухмыляясь, пересек палубу и подошел к
противоположному бортику, а за ним последовали Дарник и Эрранд.
- Дед? - Лицо Гариона вытянулось от удивления. - Что ты
здесь делаешь? И Дарник, и Эрранд?
- Мы здесь, собственно, по инициативе твоей тетушки, -
отвечал Бельгарат.
- И тетушка Пол тоже здесь?
- Конечно, здесь, - спокойно ответила Польгара, появляясь из
низкой двери каюты.
- Тетушка Пол! - ошарашенно воскликнул Гарион.
- Ну что ты так на меня уставился, Гарион, - сказала она,
поправляя воротник своей синей накидки. - Это невежливо.
- Но почему вы не предупредили, что приедете? Что вы все
здесь делаете?
- Приехали тебя навестить. Время от времени родственники
должны видеться друг с другом.
Когда они сошли на пристань, последовали объятия,
рукопожатия и долгие взгляды друг другу в глаза, которыми обычно сопровождаются
подобные встречи. Эрранда, однако, гораздо больше интересовало нечто другое.
Когда они начали взбираться наверх к нависшей над серым городом цитадели, он
дернул Гариона за рукав.
- А конь? - спросил он.
Гарион поглядел на него.
- Он в конюшне, Эрранд. Он рад будет тебя видеть.
Эрранд улыбнулся и кивнул.
- Он все так же разговаривает? - спросил Гарион у Дарника. -
Так же односложно? Я думал - ну...
- Эрранд разговаривает нормально для своего возраста, -
ответил Дарник, - но с тех пор, как мы покинули Долину, он только о жеребце и
думает, а когда волнуется, то иногда начинает говорить, как раньше.
- Однако он умеет слушать, - добавила Польгара, - чего я не
могу сказать о другом мальчике, когда тот был в его возрасте.
Гарион рассмеялся.
- Неужели со мной было очень трудно, тетя Пол?
- Нет, дорогой, совсем не трудно. Просто ты не умел слушать.
Когда они добрались до цитадели, их приветствовала королева
Ривская, стоя в высоком арочном проеме парадных ворот. Сенедра была все такой
же прекрасной, какой ее запомнил Эрранд. Ее медного цвета волосы были
прихвачены на затылке золотыми гребнями, и по ее плечам струился пылающий
каскад золотистых кудрей. Она была миниатюрного сложения, не намного выше
Эрранда, но выглядела как настоящая королева - с головы до пят. Она с истинно
королевской статью приветствовала их, обняв Бельгарата и Дарника и поцеловав
Польгару в щеку.
Сенедра протянула Эрранду обе руки, и он, взяв их в свои,
заглянул в ее огромные зеленые глаза. В них он увидел некую преграду, едва
заметный барьер, за которым она пыталась спрятаться от обиды. Сенедра привлекла
мальчика к себе и поцеловала, и он еще более отчетливо почувствовал
скованность, которую она, возможно, сама уже не осознавала. Когда она
отстранила от его щеки свои мягкие губы, Эрранд еще раз посмотрел ей в глаза,
наполнив свой взгляд всей любовью, надеждой и состраданием, которые он
испытывал к ней. Вдруг ее губы задрожали, к глазам подступили слезы, и с
душераздирающим криком Сенедра раскинула руки и сделала два нетвердых шага
вперед.
