Мальчик Эрранд, однако, чем дальше, тем больше проявлял
склонность к бродячей жизни. Не то чтобы он был лентяем, но монотонная и
довольно утомительная работа в сельской усадьбе его нисколько не привлекала.
Эрранд не слишком любил ходить за дровами. Полоть грядки казалось бессмысленным
занятием, потому что на следующий день сорняки снова вырастали. А уж вытирать
посуду было полнейшей глупостью, потому что посуда и так высыхала без
посторонней помощи. Он сделал несколько попыток убедить Польгару разделить его
соображения по этому вопросу. Она серьезно выслушала его, кивая в знак
согласия, когда он с безупречной логикой и всем красноречием, на которое был
способен, продемонстрировал ей, что посуду вытирать не нужно. Когда он
закончил, блистательно подводя итог своим рассуждениям, она улыбнулась и,
сказав: "Да, дорогой", неумолимо протянула ему кухонное полотенце.
Тем не менее Эрранд отнюдь не был придавлен непосильным
бременем домашних забот. Не проходило ни дня, чтобы он не проводил несколько
часов, сидя на спине гнедого жеребца, обгонял ветер, носясь по лугам вокруг
дома.
Мир вокруг погрузившейся в бесконечную сладкую дремоту
Долины продолжал жить своей жизнью. Хотя усадьба находилась в уединенном месте,
гости здесь не были редкостью. Часто к ним заглядывал Хеттар, иногда в
сопровождении своей высокой миловидной жены Адары и их младенца. Так же как и ее
муж, Адара была алгарийкой до мозга костей, и в седле она чувствовала себя чуть
ли не увереннее, чем на ногах. Эрранду она очень нравилась. Хотя лицо ее всегда
казалось серьезным, даже печальным, сквозь это внешнее спокойствие проглядывал
ироничный проницательный ум, приводивший его в полный восторг. Но дело было не
только в этом. Вокруг этой высокой темноволосой женщины с тонкими чертами лица
и мраморной кожей постоянно витал легкий нежный аромат, в котором было что-то
неуловимое и вместе с тем неодолимо влекущее. Однажды, когда Польгара играла с
малышом, Адара доехала вместе с Эррандом до вершины близлежащего холма и там
рассказала ему о происхождении этого запаха.
- Ты ведь знаешь, что Гарион - мой двоюродный брат? -
спросила она.
- Да.
- Однажды мы с ним ехали из крепости. Стояла зима, и все
было сковано морозом. Трава была сухая и безжизненная, с деревьев опали листья.
Я спросила его о волшебстве - что это такое и что с помощью его можно сделать.
Я не верила в волшебство - просто не могла себя заставить поверить. Он взял
прутик и обернул вокруг него клочок сухой травы; и прямо у меня на глазах
превратил его в цветок.
Эрранд кивнул:
- Да, похоже на Гариона. И что, после этого ты сразу
поверила?
Она улыбнулась.
- Нет, не сразу. Я хотела, чтобы он еще кое-что сделал, но
он сказал, что не может.
- Что это было?
Она залилась розовым румянцем, а потом рассмеялась.
- Я все еще не могу думать об этом без смущения, - сказала
она. - Я просила его сделать так, чтобы Хеттар полюбил меня.
- Но ведь в этом не было необходимости, - сказал Эрранд. -
Хеттар и так тебя любил.
- Да, но ему нужно было помочь это понять, а я не знала как.
Когда мы поехали обратно в крепость, я забыла цветок, оставив era на холме.
Через год весь холм был покрыт кустиками цветущей лаванды. Сенедра называет
этот цветок роза Адары, а Ариана считает, что он обладает каким-то
лекарственным действием, хотя мы еще не смогли обнаружить, что же он лечит. Мне
нравится аромат этого цветка, и я знаю, что это мой запах, поэтому разбрасываю
лепестки по сундукам, где храню одежду. - Она издала короткий торжествующий
смешок. - Это очень привлекает Хеттара, - добавила она.
- Я думаю, что дело тут не только в цветке, - сказал Эрранд.
- Возможно, но я предпочитаю не рисковать. Если запах делает
меня еще неотразимее, то я, безусловно, им пользуюсь.
- Да, это разумно.
- Эх, Эрранд, - рассмеялась она, - ты просто прелесть.
Визиты Хеттара и Адары носили не только дружеский характер.
Отцом Хеттара был король Хо-Хэг, Верховный предводитель алгарийских кланов, и
Хо-Хэг, будучи ближайшим к ним алорийским монархом, чувствовал себя обязанным
держать Польгару в курсе событий, происходящих за пределами Долины. Время от
времени он посылал сообщения о продолжении бесконечной кровавой войны в южном
Хтол-Мургосе, где Каль Закет, император Маллореи, продолжал свой беспощадный
поход по равнинам Хагги в великие леса Горута. Короли Запада отчаялись найти
объяснение безумной ненависти Закета к своим родственникам мургам. Ходили слухи
о каких-то давних личных счетах, но это касалось больше Таур-Ургаса, а
Таур-Ургас погиб в битве при Тул-Марду. Однако враждебное отношение Закета к
мургам не изменилось после смерти правившего ими безумца, и теперь он возглавил
маллорейцев в безжалостной и зверской войне, очевидно имевшей своей целью
истребить всех мургов и стереть с лица земли все следы их существования.
В Толнедре император Рэн Боурун XXIII, отец королевы Ривской
Сенедры, был уже слаб здоровьем, и поскольку у него не было наследника на
императорский трон в Тол-Хонете, великие семьи в империи вели ожесточенную
борьбу за первенство. Из рук в руки переходили огромные взятки, ночью по улицам
Тол-Хонета пробирались наемные убийцы с остро заточенными кинжалами, а у змееловов
из Найса раскупили все пузырьки с ядом. Однако коварный Рэн Боурун, к великой
ярости и скорби высокопоставленных семейств Хонетов, Вордов и Хорбитов,
назначил своим регентом генерала Вэрену, герцога Анадильского, и Вэрен,
державший войско в своем полном подчинении, предпринял решительные шаги, чтобы
обуздать излишнее рвение знатных домов в их борьбе за власть.
Но междоусобные войны ангараканцев, равно как и не менее
яростная борьба Великих герцогов Толнедрийской империи, представляли для
королей Алории лишь мимолетный интерес. Монархи Севера были гораздо сильнее
озабочены подъемом Медвежьего культа, а также печальным, но уже не подвергаемым
сомнению фактом, что драснийский король Родар увядал прямо на глазах. Родар,
несмотря на свое грузное телосложение, продемонстрировал поразительные
способности в военной кампании, кульминацией которой стала битва при Тул-Марду,
но теперь Хо-Хэг с грустью сообщал, что за последние годы пышнотелый
драснийский монарх сделался забывчивым и даже начал впадать в детство. Из-за
своего огромного веса он уже не мог стоять без посторонней помощи и часто
засыпал, даже во время важных государственных приемов. Его жена, хорошенькая
юная королева Поренн, делала все возможное, чтобы облегчить бремя, налагаемое
на него короной, но всем, кто его знал, было совершенно очевидно, что король
Родар уже долго не протянет.
