- Ты поедешь в Арендию, чтобы во всем разобраться на месте,
и выглядеть ты должен наилучшим образом - арендийцы очень большое внимание
обращают на внешний вид. Пойди разузнай насчет корабля. Я соберу твои вещи. -
Она выглянула в окно, сощурившись от золотистого солнечного света. - Тебе не
слишком жарко будет в горностаевой мантии?
- Я не буду надевать мантию, Сенедра. Я надену доспехи и
возьму меч.
- Не надо все так драматизировать, Гарион. Все, что тебе
нужно сделать, это поехать туда и приказать им покончить с этим безумством.
- Возможно, но сначала придется их образумить. Ведь речь
идет о Мандореллене и Лелдорине. Их с трудом можно назвать людьми
здравомыслящими.
Лоб ее прорезала небольшая морщинка.
- Да, это верно, - согласилась она. Но тут же ободряюще
улыбнулась. - Я уверена, что ты с этим справишься. Я так в тебя верю.
- И ты не лучше всех остальных, - нахмурился он.
- Но ты же все можешь, Гарион. Все так говорят.
- Поговорю-ка я, пожалуй, с Брендом, - мрачно произнес он. -
В Риве остаются неоконченные дела, а меня, вероятно, несколько недель здесь не
будет.
- Я обо всем позабочусь, дорогой, - заверила его жена. -
Тебе пора в путь. Не волнуйся, все будет хорошо.
Он поглядел на нее, чувствуя, как внутри у него все
переворачивается.
* * *
Когда он через несколько дней облачным утром прибыл в
Во-Мандор, то обнаружил, что обстановка накалилась до предела. Войско господина
Эмбрига расположилось лагерем в трех милях от замка Мандореллена, а Мандореллен
и Лелдорин выступили из города им навстречу. Гарион поскакал к воротам надежной
крепости своего друга на боевом коне, которого позаимствовал у одного барона, в
доме которого остановился по прибытии в Арендию. Он был облачен в стальные
доспехи - подарок короля Кородуллина, а за спиной у него висел огромный меч
Ривы Железной Хватки. Ворота широко распахнулись перед ним, он въехал во двор,
соскочил с седла и потребовал, чтобы его немедленно провели к баронессе Нерине.
Бледная и одетая в черное, она уныло стояла в башне у
бойницы, ища глазами в закрытом облаками на востоке небе сигнальные столбы
дыма, которые должны были возвестить о начале сражения.
- Это я во всем виновата, король Бельгарион, - скорбно
простонала она. - Я являюсь причиной всех раздоров, ссор и страданий с того
самого дня, как почил мой покойный супруг.
- Нет нужды себя винить, - успокоил ее Гарион. - Мандореллен
обычно нарывается на неприятности и без посторонней помощи. Когда они с
Лелдорином выступили из города?
- Вчера после полудня, - ответила она. - Кажется, битва
скоро уже должна начаться. - Она печально поглядела вниз на вымощенный камнем
двор и вздохнула.
- Тогда мне надо ехать, - сурово произнес он. - Возможно,
если я поспею туда до начала, то смогу их остановить.
- Мне как раз пришла в голову отличная мысль, ваше
величество, - сказала она, и на лице ее забрезжила легкая улыбка. - Я облегчу
вашу задачу.
- Хорошо бы, если так, - нахмурившись, произнес Гарион. -
Судя по тому, что там творится сейчас, нелегкое мне предстоит утро.
- Тогда поспешите, ваше величество, на поле, где над
головами наших дорогих друзей занесен меч, и объявите им, что причина еще не
начавшейся битвы исчезла из этого печального мира.
- Я не понимаю, о чем ты.
- Это очень просто, ваше величество. Поскольку я являюсь
причиной этого раздора, я должна положить всему конец.
Он подозрительно поглядел на нее.
- О чем ты говоришь, Нерина? Как ты предлагаешь
облагоразумить этих идиотов?
Улыбка уже озарила все ее лицо.
- Мне остается только броситься вниз с этой высокой башни и
соединиться с моим супругом в тишине могилы, чтобы предотвратить это ужасающее
кровопролитие. Ступай же, господин мой. Спускайся во двор и садись на коня. Я
спущусь туда более коротким и легким путем и буду ждать тебя на этих мрачных
камнях. И тогда ты отнесешь весть о моей смерти на поле брани. Если я умру,
никому не понадобится проливать из-за меня кровь. - Она взялась рукой за
шершавую поверхность парапета.
- Прекрати, - с возмущением произнес он, - и отойди оттуда.
- Ах нет, ваше величество, - твердо возразила она. - Это
лучшее решение из всех возможных. Я одним движением смогу предотвратить
жестокую битву и избавиться от этой тягостной жизни.
- Нерина, - решительно произнес он. - Я просто не позволю
тебе туда прыгнуть, вот и все.
- Но вы, конечно, не сможете поднять на меня руку, чтобы
остановить меня, - произнесла она дрожащим голосом.
- Мне это и не понадобится, - ответил он и посмотрел на ее
бледное, отрешенное лицо и понял, что она сама не понимает, о чем говорит. -
Если подумать, не такая уж это плохая мысль, в конце концов. Это путешествие
вниз на камни во дворе скорее всего растянется дня на полтора, так что у тебя
по пути будет достаточно времени поразмыслить и, кроме того, это удержит тебя
от опрометчивых поступков в мое отсутствие.
Глаза ее вдруг расширились, как будто смысл сказанных
Гарионом слов медленно просочился в ее сознание.
- Ты что, собираешься колдовством разрушить план такого
блестящего решения? - спросила она, глотнув воздух.
- Попробуй и посмотри, что получится.
Она беспомощно поглядела на него, к глазам ее подступили
слезы.
- Как это неблагородно, господин мой, - обиженно произнесла
она.
- Я вырос на ферме в Сендарии, госпожа моя, - напомнил он
ей, - и не располагаю преимуществами благородного воспитания, так что время от
времени позволяю себе поступать как простолюдин. Я уверен, что ты скоро
простишь меня за то, что я не позволил тебе себя убить. А теперь, с твоего
позволения, мне надо прекратить всю эту чепуху. - Он повернулся и, бряцая
доспехами, начал спускаться вниз. - Да, - сказал он, оглядываясь через плечо, -
и не вздумай прыгать, как только я отвернусь. У меня длинные руки, Нерина,
очень длинные.
Она смотрела на него, и губы ее дрожали.
- Вот так-то лучше, - сказал он и зашагал вниз по ступеням.
Слуги в замке Мандореллена, взглянув на мрачное, как туча,
лицо Гариона, когда тот вышел во двор, предусмотрительно рассыпались перед ним
в стороны. Он с трудом взобрался на спину крупного чалого жеребца, на котором
приехал в замок, поправил за спиной ножны с огромным Ривским мечом и огляделся.
- Принесите мне кто-нибудь копье, - приказал он слугам.
Желая угодить, они принесли ему сразу несколько штук. Он
выбрал одно и помчался галопом.
