- Ну, - начал он, - я и в самом деле об этом не подумал, но
вряд ли бы я с них скатился, даже если бы мне и пришла в голову такая мысль.
- Что-то я не совсем тебя понимаю.
Он серьезно поглядел на Польгару.
- До этого момента все шло так замечательно, ну, и казалось
просто глупым не закончить такой потрясающий спуск.
Последовала долгая пауза.
- Понятно, - наконец вымолвила она с очень озабоченным
видом. - Значит, это было сознательное решение - влететь в ручей на полной
скорости.
- Да, можно и так сказать.
Она некоторое время не отрывала от него пристального
взгляда, а затем опустила голову на руки.
- Я не уверена, что у меня хватит сил опять через все это
пройти, - произнесла она срывающимся голосом.
- Через что? - обеспокоенно спросил он.
- Я столько сил потратила, воспитывая Гариона, - отвечала
она, - но даже он не смог бы найти более неразумного объяснения своему
поступку. - Затем она снова поглядела на него, тихо рассмеялась и обняла. - Ах,
Эрранд, - сказала она, крепко прижимая его к себе, и все опять встало на свои
места.
Глава 2
У волшебника Бельгарата было множество мелких недостатков.
Он недолюбливал физический труд и слишком уж любил темный эль. Временами он
небрежно обращался с истиной и с полнейшим безразличием относился к щекотливым
вопросам владения собственностью. Он не гнушался общества дам сомнительной
репутации, а употребляемые им слова и выражения нередко могли заставить
покраснеть кого угодно.
Волшебница Польгара была женщиной невероятно
целеустремленной, и на протяжении нескольких тысяч лет она пыталась изменить
своего бродягу-отца, но без ощутимого успеха. Тем не менее она с упорством
продолжала эту неравную борьбу, ожесточенно сражаясь с его дурными привычками.
Она с сожалением сдала позиции относительно его лени и неряшливости. Скрепя сердце
отступила перед ложью и сквернословием. Но она продолжала непреклонно
противостоять пьянству, воровству и разврату, считая эти пороки самым
чудовищным и отвратительным, что только может быть в человеке.
Поскольку Бельгарат отложил свое возвращение в башню до
следующей весны, Эрранд имел возможность быть непосредственным свидетелем тех
бесконечных и невероятно увлекательных для стороннего наблюдателя столкновений
между отцом и дочерью, которыми они заполняли свое свободное время. От
язвительных замечаний Польгары о том, что этот лентяй без дела слоняется по
кухне, крадет тепло из очага и эль из ее запасов, Бельгарат уклонялся с
мастерством, которое, как видно, шлифовалось веками. Но Эрранд понимал, что
стоит за этими едкими замечаниями и легкомысленными отговорками. Между
Бельгаратом и его дочерью существовали тесные узы любви и взаимоуважения,
которые они считали необходимым скрывать под маской постоянных раздоров и
словесных перепалок. Возможно, Польгара и предпочла бы иметь более безгрешного
отца, но ничто не могло изменить ее истинных чувств к нему.
Ни для кого не было секретом, почему Бельгарат остался на
зиму в доме Поледры вместе с дочерью и зятем. Хотя ни один из них не проронил
об этом ни слова, все знали, что нужно изменить воспоминания старика об этом
доме - не стереть, конечно, потому что никакая сила на земле не могла изгладить
память о его жене, а слегка изменить, чтобы дом с черепичной крышей напоминал
старику о счастливых часах, проведенных здесь, а не только о том черном дне,
когда он, вернувшись, увидел, что его возлюбленная Поледра мертва.
Когда после недели теплых дождей снег сошел и небо снова
засияло голубизной, Бельгарат наконец решил, что настало время продолжить
прерванное путешествие.
- У меня, собственно, нет никаких срочных дел, - признался
он, - но мне бы хотелось заглянуть к Бельдину и близнецам, а потом, наверное,
пора наведаться в свою башню и немного там прибраться. А то я совсем ее
запустил за последние несколько сотен лет.
- Если хочешь, мы поедем с тобой, - предложила Польгара. - В
конце концов, ты же помог нам с домом, прямо скажем, без особого энтузиазма, но
помог. Справедливо будет, если мы поможем тебе навести порядок в башне.
- Спасибо за предложение, Пол, - решительно отказался он, -
но на мой вкус твоя манера прибираться чересчур радикальна. То, что может
когда-нибудь потом понадобиться, после твоей уборки оказывается в мусорной
куче. Если в центре комнаты есть хоть немного свободного пространства, я считаю
ее чистой.
- Ах, папа, - рассмеялась она, - ты неисправим.
- Конечно, - ответил он и задумчиво поглядел на Эрранда,
который молча завтракал. - Но если можно, я возьму с собой мальчика.
Польгара окинула отца быстрым взглядом.
Бельгарат пожал плечами.
- Он составит мне компанию, да и смена обстановки пойдет ему
на пользу. Кроме того, тебе и Дарнику еще ни дня не удалось остаться вдвоем
после свадьбы. Если хочешь, считай это моим запоздалым подарком.
Она внимательно посмотрела на него.
- Спасибо, отец, - просто сказала она, и глаза ее сразу
потеплели и наполнились любовью.
Бельгарат отвел взгляд в сторону, словно эта невысказанная
нежность привела его в смущение.
- Тебе нужны твои вещи? В смысле, из башни. Ты там время от
времени оставляла всякие сундуки и коробки, и за эти годы много всего
накопилось.
- Да, отец, это было бы здорово.
- Я хочу освободить место, которое они занимают, - сказал
он, ухмыльнувшись.
- Ты, главное, присматривай за мальчиком, хорошо? Я-то знаю,
что ты иногда бываешь рассеян, когда бродишь по своей башне.
- Ему будет хорошо у меня, Пол, - заверил ее старик.
Итак, на следующее утро Бельгарат сел верхом на лошадь, а
позади него Дарник подсадил Эрранда.
- Через несколько недель я привезу его домой, - сказал
Бельгарат. - Или по крайней мере в середине лета.- Наклонившись, он пожал
Дарнику руку и направил свою застоявшуюся кобылу в сторону юга.
Все еще было прохладно, хотя раннее весеннее солнышко
светило очень ярко. В воздухе носились едва уловимые запахи пробуждающейся
природы, и по мере продвижения по Долине Эрранд все явственнее чувствовал незримое
присутствие Алдура. Здесь, в Долине, присутствие бога Алдура выражалось не в
виде неясного духовного проникновения, а гораздо острее, на грани физических
ощущений.
Они неторопливо ехали по Долине, пробираясь сквозь высокую,
побуревшую после зимы траву. На открытом пространстве кое-где виднелись
отдельно стоящие толстые разлапистые деревья, простирая свои руки-ветви с
набухшими почками к теплому солнышку.
- Ну что, малыш? - заговорил Бельгарат, когда они проехали
около мили.
