— Нет.
— Встреча сейчас начнется, а нам еще ехать
десять минут.
Он промолчал, открыл перед ней дверцы машины и
кивнул.
Слушая предложения арендаторов, Горм не думал
ни о чем, кроме того, что нужно как можно скорее закончить эту встречу. Илсе
несколько раз с удивлением поглядывала на него, когда разговор требовал, чтобы
он ответил «да» или «нет» или хотя бы подумал над вопросом. В конце концов она
взяла ответственность на себя.
— У нас еще есть немного времени. Не
исключено, что мы сможем получить более высокую плату за квадратный метр.
Все-таки помещение расположено у самого входа.
Потенциальный арендатор был явно разочарован,
но благодаря Илсе быстро оттаял. Еще через десять минут они сошлись на более
высокой оплате за первые пять лет, но контракт предполагалось подписать не на
пять лет, а на семь.
— Простите, мне пора, — вдруг сказал Горм,
посмотрел на часы, пожал арендатору руку, кивнул Илсе и выбежал из ресторана.
Сперва он хотел пойти прямо в отель. Он решил,
что она остановилась в отеле САС"
[39]
. Но передумал.
У себя в конторе он закрыл дверь в приемную и позвонил по телефону.
— Нет, такая здесь не живет.
Он продолжал звонить всюду, где она могла бы
остановиться. Но всюду отвечали, что такая у них не останавливалась. Получив
отрицательный ответ из маленького дешевого отеля на окраине города, Горм
положил трубку и сдался. Обдумывая, не поехать ли ему прямо в аэропорт, он
понял, что окончательно спятил. Он подошел к окну, заложил руки за спину и
несколько раз глубоко вздохнул, а потом позвонил в справочное бюро.
У них числилось несколько Нессет, но ни одной
Руфи.
— Может, у вас просто не значится ее номер? —
нетерпеливо спросил он.
— В таком случае, ничем не можем помочь.
— Наверное, все-таки можете! — Он попытался
скрыть раздражение.
— Извините, нет.
— Но как же мне быть? Речь идет о жизни и
смерти.
— Сожалею, — коротко ответили ему.
Должно быть, она снимает частную квартиру, но
где? — думал он. Где живет ее муж? В Северной Норвегии? Конечно, иначе она не
приехала бы сюда, на Север. Как она назвала его в тот раз? В номере отеля,
после чего их близость стала немыслимой? Уве!
Мозг Горма работал под высоким напряжением.
Итак, фамилия мужа не Нессет? Впрочем, это он знал и раньше. Решение пришло
неожиданно. Название того городишка! Живет ли там человек по имени Уве?
— Одну минутку, — сказал голос в справочном
бюро. Время шло. Наконец ему ответили, что у них в городе
живет только один человек по имени Уве, и дали
его номер.
Горм взглянул на часы и решил, что Руфь уже
должна была вернуться домой, если она ехала на машине. Он глубоко вздохнул и
придумал, что он скажет мужу Руфи.
Ему ответил высокий женский голос. Это была не
Руфь. Он представился и спросил, не живет ли здесь Руфь Нессет. После небольшой
паузы послышался неуверенный смешок.
— Нет, она здесь не живет.
— А могу ли я поговорить с ее мужем, с Уве?
— Он в городе, в больнице, — неприветливо
ответили ему.
— Прискорбно слышать. А вы случайно не знаете,
где останавливается Руфь Нессет, когда бывает в Норвегии?
— У нее есть квартира в Осло.
— Дайте мне, пожалуйста, ее адрес и телефон.
— Я не могу. Вы журналист?
— Нет, я ее старый друг. Мне очень важно
поговорить с ней.
— Все равно. Ничем не могу вам помочь. До
свидания!
Он положил трубку и стал ходить из угла в
угол. Потом позвонил Илсе.
При звуке его голоса на другом конце провода
воцарилось молчание.
— Можешь оказать мне услугу?
— Я уже оказала тебе услугу. Что ты имел в
виду, сбежав с такой важной встречи и оставив меня там, как дуру? Что
случилось?
— Помнишь, несколько лет назад ты связывалась
с агентом Руфи Нессет? Роспись фойе? У тебя сохранился адрес того агента?
Он слышал ее дыхание, но она молчала.
— Илсе?
— По правде говоря, не знаю. Почему ты не
спросил у нее самой, когда мы с ней столкнулись?
— Дурацкий вопрос.
— Дай мне полчаса, — вздохнула она и положила
трубку. Горм попытался сосредоточить свое внимание на бумагах, которые фрекен
Сёрвик положила ему для ознакомления или на подпись. Но не мог. Он развернул
газету и попытался читать. Новости и сообщения пестрели у него перед глазами
без всякого смысла.
Илсе позвонила только через час. Голос у нее
был насмешливо деловой.
— Личность, обозначенная АГ, в Берлине
разговаривала очень высокомерно. Не помогло и то, что я сказала, что мой клиент
купил картину Руфи Нессет и что мы обращались к нему, потому что хотели
поручить ей роспись фойе. Он отказался дать мне номер ее телефона. Зато очень
любезно поправил мой немецкий. И я получила название галереи в Осло, где 30
ноября должна открыться персональная выставка Руфи Нессет. Если ты не найдешь
ее сейчас, придется тебе съездить туда в ноябре. Она должна присутствовать на
открытии.
Ему вдруг стало стыдно. Какой же он негодяй по
отношению к Илсе! Она не могла не понять, что дело вовсе не в том заказе.
Конечно, она все поняла.
— Илсе... Мне очень жаль.
— Да, Руфь Нессет оказалась совершенно
неуловимой.
— Я имею в виду нас с тобой.
Телефонная трубка на другом конце провода обо
что-то стукнулась. Совсем негромко. Ее сережки?
— Все в порядке. Нашего арендатора я
успокоила. А ты нашел свои сигареты?
— Я забыл кое-что... более важное.
— Хорошо, не забудь купить вина. Увидимся
вечером.
— Илсе, боюсь, ты не захочешь приехать в Индрефьорд,
когда узнаешь, что я должен тебе сообщить.
— Все может быть. А почему?
— Я бы приехал только затем, чтобы сказать,
что между нами все кончено.
Молчание. Потом она спросила:
— Ты имеешь в виду мою адвокатскую поддержку
или мою другую поддержку? — Ее голос звучал относительно беззаботно. Господи,
как же она умеет владеть собой!
— Другую поддержку, если ты предпочитаешь так
называть наши отношения.
— Ты мне объяснишь, почему?
— Да, но не по телефону.
— Значит, сообщить мне об этом по телефону
легко, а объяснить причину трудно?
