— Будешь убирать три комнаты, что сдаются
жильцам, и мою квартиру, тогда можешь не платить за свою комнату, пока не
получишь ссуду на учение. Но убирать ты должна на совесть.
Это был выход. По вечерам и белыми ночами.
Крепкая щелочь и красные руки. Утром Руфь сгребала листву и копала землю. Когда
она таким образом дожила до 15 октября, она пошла в кино. На фильм «Эва» с
Жанной Моро и Стенли Бекером. О двух людях, которых притягивало друг к другу
жившее в них зло, так было написано в рекламе.
Но от усталости Руфь заснула и проспала весь
фильм. Глупо, что она потратилась на билет. Но ведь Эмиссар об этом не знает.
По пути домой она пыталась представить себе, что значит быть богатой. Побывав в
кино, она теперь почти всегда думала об этом.
Руфь вырезала из газеты объявление о смерти.
На нем был изображен крест. Йорген Нессет, безвременная кончина, было написано
в объявлении. Среди подписавших объявление было и ее имя. Руфь положила вырезку
в книгу о Шиле. Теперь она будет попадаться ей на глаза почти каждый вечер.
Это напомнило ей, что скоро она станет
учительницей. На ней будет лежать ответственность за чужих детей. Не таких, как
Йорген. Она научила его буквам и водила с собой в школу. Учителя привыкли к
этому, потому что он никому не мешал. Ведь он почти не разговаривал, если к
нему не обращались.
А ей предстояло учить детей бойких,
избалованных и развитых. Уже этой осенью она начнет вести приготовительный
класс.
Эмиссар хотел отправить Йоргена в специальный
«дом». Руфь помнила, что пригрозила прыгнуть с обрыва на Хейи, если они
куда-нибудь отошлют Йоргена. Неужели она в самом деле выполнила бы свою угрозу?
Фотография бабушки с Йоргеном стояла на
книжной полке рядом с диваном, на котором спала Руфь. Однажды вечером она достала
карандаши и краски. Она работала углем и пастелью. Шли часы. Лицо бабушки
оказалось прорисованным лучше. Ложась спать, Руфь пообещала себе, что завтра
вечером будет рисовать только Йоргена.
Тем не менее, на бумаге проступало то лицо
бабушки, то далматинец. Йорген как будто исчез. После долгих усилий у нее
получился набросок, который, может быть, понравился бы Майклу. Повесив рисунок
на стену, Руфь увидела, что у далматинца глаза Йоргена.
На деньги из ссуды Руфь купила себе новые
масляные краски. Жиличка, снимавшая комнату напротив, жаловалась на запах
скипидара. Несколько недель Руфь ходила как пьяная, забыв обо всем на свете.
Уже много дней она писала Йоргена, но его лицо
получалось безжизненным. Наконец она написала этюд, на котором Йорген стоял
спиной к зрителю. Ямочка на затылке ей удалась. Он наклонил голову и не хотел
показать ей свое лицо.
В тот день, когда она получила письмо и старые
наброски Майкла, у нее из головы как будто вытащили пробку. Майкл прислал ей
целый альбом набросков, сделанных им в то время, когда он жил на Острове. Как
будто знал, что ей нужно.
Почти на всех рисунках Йорген был изображен в
движении, вместе с Эгоном, или один. Руфь долго рассматривала эти рисунки,
прежде чем внимательно прочитала письмо.
Майкл писал, что после ее отъезда в Лондоне
стало грустно, и он несколько дней мог только оплакивать Йоргена. Но теперь он
снова много работает, и очень успешно. Она тоже должна работать. Он каждый день
думает о ней и надеется, что они встретятся в недалеком будущем.
Руфь оставила раскрытое письмо на столе и
достала краски. Несколько дней назад она выпросила в кабинете, где давались
уроки труда, кусок фанеры и покрыла его антверпенской синей и белилами. Теперь
она перенесла на фанеру эскиз, который ей понравился больше всего.
На заднем плане возвышался покосившийся
церковный шпиль, написанный чистой умброй. Когда картина полностью сложилась у
нее в голове, она могла уже выдавить на палитру розовую краску и белила.
Большие ладони Йоргена с растопыренными пальцами получились сами собой. Они
закрывали его лицо и верхнюю часть туловища. Моделью ей послужила собственная
рука. Линия жизни была четкая, длинная и целая.
Руфи страстно хотелось написать лицо Йоргена.
Но пока что оно у нее не получалось. Она утешилась тем, что запомнила все названия
красок, написанные на тюбиках.
* * *
На деньги из ссуды, выданной на учение, она
купила не только масляные краски, но и подержанный приемник «Курер». И не
поехала домой на Рождество. И то, и другое было грехом.
Бабушка писала, что ей следует приехать. А
мать вообще не писала ей, и Руфь осталась в городе. Эмиссару было не
обязательно знать, что она купила в рассрочку приемник. Половину она выплатила
сразу. Остальное должна была внести, как только получит ссуду на второе
полугодие.
С приемником она как будто обрела живого
товарища, который разговаривал с ней. Вести разговор он, конечно, не мог. Зато
мог отвлечь ее думы на что-нибудь другое.
Она прикасалась к нему по утрам и когда
возвращалась домой из школы. Гладила его и только потом включала. Крутила и искала
передачи. Короткие волны, длинные, средние. По ночам «Радио Люкс». «Битлз»,
Джим Ривз и «Роллинг Стоунз». «Бэби Лав» — группа «Супрем». Слушала
радиопрограммы. Чужая комната наконец стала домом.
Несколько раз в неделю она позволяла себе
обедать в «Корнере». Там было дешево и давали большие порции. К тому же к обеду
полагался десерт. Дрожащее красное желе. Рисовый крем и шоколадный пудинг. Дома
у нее тоже всегда была какая-нибудь еда. Она забиралась на кровать, читала и
ела.
Всю жизнь Руфь слышала сетования Эмиссара на
ее худобу, из-за которой, по его мнению, ей будет трудно выйти замуж, поэтому
она не огорчалась, что щеки у нее пополнели и округлились бедра.
В январе, в тот день, когда у нее должна была
начаться практика, Руфь примерила свою единственную юбку, которую берегла для
торжественных случаев. Юбка оказалась узка. Молния не застегивалась. Руфь
растерялась — она знала, что руководитель практики не любит, чтобы девушки
ходили в брюках. Но выхода у нее не было, и она надела брюки.
Пока она вела географию в четвертом классе,
она даже не вспомнила, что ведет урок в брюках. В конце дня, когда руководитель
практики оценивал их работу, она была спокойна, зная, что ее урок прошел
удачно.
— Хорошая подготовка, превосходный
иллюстративный материал. Интересное педагогическое решение, правильно
рассчитано время. Внимание учеников было направлено на учителя, — по-деловому
начал он, потом снял очки и посмотрел ей в глаза: — Но ваш костюм, фрекен
Нессет! Мужские брюки — не одежда для учительницы! Я уже говорил это и не хотел
бы повторять еще раз. Некорректный костюм негативно повлияет на отметку за
практику.
Руфь не сомневалась в серьезности его слов.
Однажды он не допустил к практике беременную студентку, потому что она не была
замужем.
Вернувшись домой, Руфь еще раз примерила юбку.
Молния по-прежнему не сходилась. Следующий урок она будет давать в четверг.
Сегодня — понедельник. Следовало что-то предпринять.
