Книга Стакан молока, пожалуйста, страница 46. Автор книги Хербьерг Вассму

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Стакан молока, пожалуйста»

Cтраница 46

— Милый, у нас Рождество… — взмолилась мать.

— А что такого сделали евреи? — почти беззвучно спросила Дорте.

— Достаточно и того, что они были литваки, евреи! В литовской компартии было много евреев, их обвинили в том, что коммунисты захватили власть.

— Мы тоже литваки? — спросила Вера.

— Кроме мамы. Ты с Дорте наполовину. А я полноценный литвак!

— Тебе это неприятно или ты этим гордишься?

— Вы совсем забыли о Рождестве, — сказала мать срывающимся голосом, еще чуть–чуть — и она рассердилась бы не на шутку.

— Прежде всего я рад, что я свободомыслящий человек. Но я восхищаюсь дядей Иосифом! — Повернувшись к матери, он прибавил: — Ты права! Надо встретить Рождество! — Он поднял бокал и по очереди посмотрел на каждого. Его взгляд сказал Дорте, что он любит их всех.


Она остановилась в прихожей. Что–то здесь было не так. Неожиданно она поняла! На комоде возле вешалки лежало что–то, чего там раньше не было. Она подошла и увидела сложенную карту. И тут же к ее ногам упала связка ключей. Она долго стояла перед дверью, потом приоткрыла ее. Площадка лестницы была освещена. Там никого не было. Ключи были зажаты в руке, а тело служило ограничителем для двери. Дрожащими пальцами она попробовала один из ключей. Он не подошел. Может, Том просто случайно забыл их у нее?

Зато другой ключ мягко вошел в замок. Легкий щелчок — и металлический язычок отодвинулся в сторону. Это был ключ от квартиры! Несколько раз она открывала и закрывала замок, плечом придерживая дверь. По ее желанию квадратный язычок послушно открывал и запирал замок! У нее перехватило дыхание.

Она снова вошла в квартиру, заперла за собой дверь и подняла карту, которая упала на пол. Знакомый изгиб реки, набережные с причалами, пакгаузы с острыми или закругленными коньками крыш. За мостом она увидела колокольню большого храма. Масштаб 1:50 ООО, 1:20 ООО и 1:5000, прочитала она. Внутри в карту был вложен пакет, на котором было написано: «Счастливого Рождества, Дорте!» Она открыла его и увидела пачку денег. Оставалось только пересчитать их. Тысяча пятьсот норвежских крон! Она еще никогда не держала в руках столько денег.

Это был знак, о котором она просила!


26

Дорте положила карту в сумочку, чтобы карта не привлекала внимания. Перед уходом она записала на желтой бумажке, по каким улицам надо идти, чтобы прийти к церкви. Так ей будет легче вернуться назад. Все выглядело довольно просто. Ее дом был высокий, его нетрудно узнать. Она нашла на карте мост, который ей предстояло перейти. С Ларой они обычно ездили на автобусе, идущем другим путем, но не так уж далеко было до храма, чтобы она не смогла добраться туда пешком.

По лестнице она тоже спускалась пешком. Один раз ей послышались шаги на нижней площадке, но она никого не встретила. Прежде чем выйти, Дорте попробовала, откроет ли ее ключ входную дверь, когда она вернется. Был некий соблазн в том, чтобы провести на улице несколько дней. Но второй ключ также действовал исправно. Ключи ей подчинялись.

Если Лара вернется раньше, чем предполагала, и найдет квартиру пустой, она позвонит Тому, решив, что Дорте сбежала. А он ей скажет: «Я дал Дорте ключи!» Ей бы хотелось услышать, как он говорит именно эти слова.

Пусть у нее все сложилось и не так, как она мечтала, но теперь она могла идти по тротуару и радоваться лаская пальцами лежавшие в кармане ключи. Могла любоваться белыми улицами и почти не затоптанными тротуарами и обрести относительный покой. Кругом было так тихо! Светило круглое, красное солнце. Она уже так давно не ходила по улицам без сопровождающего, что теперь ей все казалось нереальным. Голова как будто летела по воздуху. Приходилось соблюдать осторожность, чтобы не упасть. Еще и потому, что тротуары были скользкие.

Мимо проходили люди, по одному или парами. Некоторые разговаривали друг с другом. Но чаще просто шли, подставляя лицо ветру и солнцу. Краски были яркие. И среди всей этой красоты маячила одна тень, исходившая от нее самой. Мысли, мешавшие ей в эту минуту, мысли, прочно прилипшие к ней и осквернявшие все, напоминавшие, что все это не для нее, а для других. Для незнакомых людей, с которыми она не могла даже поговорить. Для тех, кто проходил мимо, будто ее вообще не существовало.

Она дошла до моста, здесь, совсем как дома, вдоль берега, точно битое стекло, лежал лед. Дорте вспомнила, что еще до того, как получила подарок Тома, велела себе думать только о хорошем. Даже когда все было хуже некуда. Но сегодня–то все было замечательно! Мать обычно говорила: «Человек — это то, что он ест и о чем он думает». Если это правда, она все–таки могла добиться своего. Ты справишься! — уговаривала она себя.

Мороз щипал щеки. Дорте забыла смазать лицо кремом. Привыкнув сидеть дома, она не подумала, что кожа так чувствительна к морозу. Остановившись у фонаря и спрятав в карман купленные Ларой перчатки, она порадовалась новым, белым теплым сапожкам. Потом немного расстегнула молнию на куртке, чтобы лучше ощущать воздух, и вступила на мост. Уже на мосту она услыхала тяжелый металлический зов церковных колоколов. Она остановилась, держась за перила Небо набросило на крыши плащ абрикосового цвета и кучки облаков разделяла еле заметная темная черта. Под мостом спокойно текла вода. Дорте крепче ухватилась за перила и попыталась представить себе, что бы она почувствовала, если бы перевалилась через перила и полетела вниз. Куртка бы расстегнулась, и ветер ударил бы ей в грудь. Потом она бы испугалась и раскаялась в своем поступке. Почувствовала бы ледяной холод. Представить себе самый конец было невозможно.

— Нет!

Отпустив перила, она пошла на звук колоколов. Если следовать за людским потоком, никто не поймет, что она здесь чужая. Не узнает, что она шлюха, в руки которой случайно попал ключ. Словно падающая звезда, которую она ловила в детстве, вспыхнула надежда. Надо радоваться, пока можно.

Найти церковь оказалось совсем просто. Она со своими башенками возвышались надо всем. Когда Дорте уже шла под заснеженными деревьями, она поняла, как церковь огромна. Серая и старая, с арками и орнаментом. Высоко наверху, словно колонны, высился ряд фигур, на плечах у них лежал снег. Это, должно быть, норвежские святые. В таком случае, их было много. Какое–то время она стояла под деревом, пока мимо нее шли в церковь люди. Колокола больше не звонили. Поток людей, которых и сосчитать невозможно, исчезал в желтом чреве церкви. Дорте подошла поближе. В конце концов она осмелела и встала в очередь.

Люди толпились. В церкви было сумрачно. Окна с витражами не пускали внутрь ни дневной свет, ни внешний мир. Стеариновые свечи не могли осветить все стены и уголки. Они горели, образуя маленькие колеблющиеся нимбы, способные лишь создать настроение. Стены на каждый звук откликались эхом. Голоса, скрип стульев, шарканье ног. Шорох вещей, которые люди принесли с собой. Дорте оказалась неготовой к тому, что здесь окажется столько народу.

Молоденькие девушки в многоярусных юбках и куртках или коротких пальто, казалось, пришли на праздник. Маленькая девочка сняла верхнюю одежду и показывала всем свое новое розовое платьице. Носик у нее был красный, как ягодка. Она тянула за руку женщину и что–то говорила звенящим голоском. Дорте подумала, что, наверное, в детстве такой же была и Вера.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация