– Так вот в чем дело! Выбор следовало сделать именно в
тот момент, когда свет от давнего взрыва достигнет нашего мира!
– Поздравляю, Гарион.
– А эта... совокупность созвездий соединилась вновь
после того, как Цирадис сделала выбор? Ну, надо ведь чем-то залатать прореху во
вселенной...
– Ты делаешь удивительные успехи, Гарион! Я горжусь
тобой. Помнишь, как осколки Сардиона и звездная субстанция, в которую
обратилось тело Зандрамас, устремились ввысь, в небо?
– Такое не забудешь... – содрогнулся Гарион.
– Тому тоже была причина. Зандрамас и Сардион – или,
если угодно, то, что от них осталось, – сейчас уже на пути к той самой
«прорехе», как ты изволил выразиться. Они и заделают ее. Но по пути они,
разумеется, порядком подрастут.
– А сколько времени им понадобится... – Гарион
осекся. – Впрочем, это наверняка очередная невразумительная цифра?
– В высшей степени невразумительная.
– Знаешь, я кое-что заметил. Зандрамас... Она все
тщательнейшим образом подготовила, правда? Все, с самого начала?
– Моя противоположность всегда отличалась методичностью
во всем.
– Я хочу сказать, что она все устроила заранее.
Понимаешь, в Найсе все было уже готово, когда она отправилась в Черек за
приверженцами Медвежьего культа. Явившись в Риву, чтобы похитить Гэрана, она
тоже все подготовила и с блеском обдурила нас, заставив заподозрить в похищении
тех самых жрецов Медвежьего культа.
– Эта женщина могла бы стать блестящим генералом.
– Но она пошла много дальше любого стратега! Сколь бы
ни были хороши ее планы, но если они вдруг проваливались, она отступала на
заранее подготовленные позиции! – Гарион задумался. – А Морджа
заполучил ее душу? Судьба ее так называемого тела мне теперь известна – оно
взорвалось вместе с Сардионом, правда? А что, душа ее все еще блуждает меж
звезд или низвергнута в преисподнюю? Голос ее звучал так испуганно...
– Не знаю и не желаю знать, Гарион. Мы с моим антиподом
занимаемся этим миром, а вовсе не преисподней, хотя и она, вне сомнений,
является обособленной вселенной.
– А что произошло бы, выбери Цирадис Гэрана вместо
Эрионда?
– Тогда бы сейчас вы с Шаром переезжали по новому
адресу.
У Гариона по коже забегали мурашки.
– И ты... ты не предупредил меня? – спросил он
ошеломленно.
– А тебе помогло бы предупреждение? И что бы это
переменило?
Гарион снова решил сменить тему.
– А Эрионд всегда был богом?
– Ты что, невнимательно слушал его? Эрионду
предначертано стать седьмым богом. Торак был сущим недоразумением, ошибкой.
– Так, значит, он существовал вечно? Я имею в виду
Эрионда...
– Вечность – это очень долго, Гарион. Дух Эрионда витал
во вселенной со времен катастрофы. А когда на свет появился ты, он начал свой
земной путь.
– Так, значит, мы с ним ровесники?
– Для богов не существует понятия «возраст». Они
выбирают любой – по своему желанию. Событием же, ставшим первым звеном в
цепочке, что привела всех нас сюда, было похищение Шара. Зедар хотел украсть
Шар, а Эрионд отыскал Зедара и показал, как это лучше всего сделать. Не укради
Зедар Шара, ты, мальчик мой, все еще торчал бы на ферме Фалдора и, скорее
всего, был бы женат на Зубретте. Но выкинь это сейчас из головы и думай вот о
чем: мир этот создан лишь для того, чтобы тебе было во что упереться ногами,
творя свои подвиги.
– Прошу, брось шутить!
– Я не шучу, Гарион. Ты – самый великий человек из
всех, кто когда-либо жил и еще родится – за исключением разве что Цирадис. Ты
уничтожил злого бога и заменил его добрым. Конечно, ты беспрестанно метался из
стороны в сторону, но в конечном счете ты это сделал! И я искренне горд тобой.
Ты блестяще справился невзирая ни на что.
– Но мне так помогали...
– Естественно, но ты имеешь полное право об этом
умалчивать – хотя бы какое-то время. Я бы на твоем месте не стал кричать об
этом. Это не так уж приятно...
Гарион с трудом сдержал улыбку.
– Но почему я? – спросил он, изо всех сил стараясь
изобразить на своем лице тупость и наивность.
Некоторое время было тихо, а затем раздался смех.
– Прошу, не начинай сначала, Гарион!
– Прости. А что будет дальше?
– Ты отправишься домой.
– Нет, меня интересует, что произойдет в мире?
– Тут очень многое зависит от Закета. Эрионд теперь –
бог Ангарака, а Закет, невзирая на то, что существуют Ургит, Дроста и Натель,
король Ангарака. А это ответственность немалая, и ему придется порядком
попотеть, истребляя самых фанатичных гролимов, ведь ему предстоит обратить всех
ангараканцев в новую веру – все они должны восславить Эрионда.
– Он справится, – уверенно ответил Гарион. –
Закет весьма искусен по части убеждения...
– Полагаю, Цирадис сгладит некоторые неизбежные
шероховатости.
– Ну ладно. А что потом? Что будет после того, как
последний ангараканец уверует в Эрионда?
– Вера эта распространится по свету дальше. Возможно,
ты и доживешь до того дня, когда Эрионд станет единственным в мире богом, ибо
это предначертано с самого начала.
– И он обретет Власть и Силу?
Гарион невольно поежился, вспомнив темные пророчества
гролимов.
– Ты хорошо знаешь Эрионда. Разве можешь ты представить
его восседающим на троне и хладнокровно взирающим на приносимые ему кровавые
жертвы?
– Никоим образом! А что станется с остальными богами? С
Алдуром, с другими?
– У них много дел. Они совершили в этом мире то, что им
надлежало совершить, а во вселенной великое множество миров.
– А как же Ул? Он тоже покинет нас?
– Ул никогда и никого не покидает, Гарион. Он вездесущ.
Разве это не ответ на все твои вопросы? Мне еще много предстоит уладить. Есть
еще люди, судьбы которых я должен устроить. Кстати прими поздравления с
рождением дочек.
– Дочек?!
– Это такие маленькие детки женского пола. Очень
хитрые, но они много смазливее сыновей, да и пахнут куда приятнее.
– А... сколько же их будет? – беззвучно выдохнул
Гарион.
