Из-под трона высунулась маленькая зеленая головка и
пронзительные глазки пристально взглянули на Салмиссру. Подобно всем змеям
своего вида, Эзах щеголял ярко-алой полоской вдоль спины.
– А что это такое – «отец»? – спросил он, не
обнаруживая живого интереса.
– Это довольно сложное понятие, – ответила
королева. – Но двуногие отчего-то почитают его очень важным.
– Но какое дело совершенным созданиям вроде нас с тобой
до глупых людских предрассудков?
– Меня они совершенно не волнуют – по крайней мере с
некоторых пор.
– У тебя всегда было змеиное сердце, Салмиссра.
– Благодарю за комплимент, Эзах, – довольно
прошипела она. Некоторое время слышалось лишь шуршание – свитое в кольца тело
беспокойно шевелилось. – Я должна избрать нового старшего евнуха, –
задумчиво проговорила она. – Ох и хлопотное это дело!
– Но зачем же беспокоиться? Назначь на эту должность
кого угодно. Люди все одинаковы.
– Большинство из них – да. Но я все еще пытаюсь
отыскать Сади. Хочу уговорить его возвратиться в Стисс-Top.
– Да, этот не такой, как другие, – согласился
Эзах. – Порой кажется даже, что он нам родня.
– А ведь правда, он обладает некоторыми качествами,
характерными для рептилий? Конечно, он вор и негодяй, но тем не менее
справлялся с придворными обязанностями лучше, чем кто-либо другой до и после
него. Если бы в тот момент, когда он впал в немилость, я не линяла, то, скорее
всего, простила бы его.
– Да, нелегко менять кожу, – согласился
Эзах. – Прими маленький совет, Салмиссра. Постарайся в этот трудный период
не общаться с двуногими.
– Но несколько слуг мне необходимы. Хотя бы для того,
чтобы было кого укусить в ярости.
– Ограничься мышами, – посоветовал Эзах. –
Они гораздо вкуснее, и к тому же их можно проглотить.
– Если бы мне удалось уговорить Сади вернуться, тогда и
мои, и твои проблемы были бы решены, – сухо прошипела она. – Было бы
кому управлять делами во дворце, при этом не беспокоя меня, а ты получил бы
свою милую подружку.
– Интересная мысль, Салмиссра. – Эзах
огляделся. – Неужели тот двуногий, которого ты послала за мышью,
вознамерился вынянчить ее с колыбели?
* * *
Снежным вечером Ярблек и Велла проскользнули в ворота
Яр-Надрака – их как раз уже закрывали на ночь. Велла оставила все шелковые
платья в Бокторе и вновь облачилась в свой привычный облегающий кожаный наряд.
Но поскольку на дворе лютовала зима, она накинула поверх него соболью шубу,
которая в Тол-Хонете стоила целое состояние.
– Почему тут всегда так дурно пахнет? – спросила
она своего хозяина, когда они ехали по заснеженным улочкам в сторону реки.
– Возможно, потому, что Дроста предоставил заботу о
городской канализации одному из своих родственников. – Ярблек зябко вздрогнул
и поднял воротник потрепанной куртки. – Горожане уплатили кучу денег в
казну, чтобы эта система функционировала, но родственник Дросты оказался на
поверку искусным растратчиком и никчемным инженером. Я думаю, это у них
фамильное – Дроста ворует даже из собственной казны.
– Но ведь это нелепо!
– Наш король – вообще ходячая нелепица, Велла.
– А я думала, что дворец находится вон там. – И
девушка указала в направлении центра города.
– В это время Дросты никогда не бывает во
дворце, – ответил Ярблек. – На закате он начинает мучиться от
одиночества и обычно отправляется на поиски теплой компании.
– Тогда он может быть где угодно.
– Не думаю. В Яр-Надраке есть всего несколько мест, где
ему рады после наступления темноты. Ведь наш король не пользуется всенародной
любовью. – Ярблек свернул на замусоренную аллею. – Поедем этим путем.
Я хочу заехать в контору нашего агента и подобрать для тебя подходящий наряд.
– А чем плохо то, что на мне надето?
– Твои соболя, душечка, привлекут внимание в той части
города, куда мы направляемся. Нам не следует вызывать подозрений.
Яр-надракская контора одного из многочисленных агентов
торговой империи Шелка и Ярблека располагалась на чердаке склада, битком
набитого связками ценных меховых шкурок и штабелями маллорейских ковров.
Агентом оказался узкоглазый надракиец по имени Зелмит, на лице которого ясно
написано было вероломство – и лицо это не лгало. Велла всегда его
недолюбливала, поэтому, представ перед ним, взялась за рукояти своих кинжалов,
позаботившись о том, чтобы Зелмит это заметил, – она хотела быть
уверенной, что между ними не возникнет непонимания. Официально Велла была
собственностью Ярблека, а Зелмит довольно вольно обращался со всем тем, что
принадлежало его господину.
– Ну, как идут дела? – спросил Ярблек, когда они с
Веллой вошли в тесный чулан под самой крышей.
– В общем и целом недурно, – проскрипел Зелмит.
– Нельзя ли поточнее, Зелмит? – раздраженно бросил
Ярблек. – От общих фраз у меня зубы ноют.
– Мы нашли способ обойти и Боктор, и драснийские
налоговые инспекции.
– Это весьма полезно.
– Конечно, обходной путь длиннее, но мы можем ввозить
меха в Тол-Хонет, не уплачивая драснийским чиновникам подать. Таким образом,
наш доход от продажи мехов возрастает на шестьдесят процентов.
Ярблек довольно улыбнулся.
– Если Шелк когда-нибудь будет здесь проезжать, то,
полагаю, не следует тебе рассказывать ему об этом. Его периодически обуревают
приступы безудержного патриотизма, а Поренн – его родная тетка.
– Я и не собирался с ним откровенничать. Но
маллорейские ковры нам так или иначе придется возить через Драснию. Лучший
рынок сбыта для них – это ярмарка в центральной Арендии, и пришлось слишком
много уплатить тому, кто отважился бы провезти товар через земли улгов. –
Он нахмурился. – Однако кто-то постоянно сбивает цену. Пока мы не
дознаемся, что происходит, разумно было бы сократить импорт.
– А удалось тебе продать те драгоценные камни, что я
привез из Маллореи?
– Естественно. Мы торговали ими из-под полы на всем
протяжении нашего путешествия на юг.
– Хорошо. На рынке всегда начинается неразбериха, если
вдруг появляется некто с полным ведром этих побрякушек. А не знаешь ли, нынче
вечером Дроста там же, где и обычно? Зелмит кивнул.
– Он направился туда сразу же, как солнце закатилось.
