– Хочешь, я тебя со всеми познакомлю, мама? –
спросила Польгара.
– А я со всеми уже знакома, – улыбнулась
Поледра. – Разве ты забыла, что я не первый день с вами?
– Но почему ты не открылась мне?
– Хотела, чтобы ты сама обо всем догадалась. Ты
несколько разочаровала меня, Пол.
– Мама! – запротестовала Польгара. – Только
не при детях!
Они обе рассмеялись – даже смех у них был одинаковый,
грудной и искренний.
– Дамы и господа, – сказала Польгара, – это
Поледра, моя мамочка.
Все сгрудились вокруг живой золотоволосой легенды. Шелк с
изысканной грацией поцеловал Поледре руку.
– Полагаю, госпожа Поледра, – хитровато заговорил
он, – Бельгарата можно поздравить. Но основная тяжесть ложится именно на
ваши плечи. Ваша дочь вот уже три тысячелетия подряд безуспешно пытается его
перевоспитать. Результата пока не видно...
Поледра улыбнулась.
– Но в моем арсенале куда больше средств – и они много
действеннее, принц Хелдар. Сестра куда опытнее этой юной волчицы.
Поледра, сама того не осознавая, продолжала строить фразы в
соответствии с нормами волчьего языка.
– Ну ладно, Поледра, – выступил вперед Бельдин, –
расскажи, что на самом деле приключилось? Когда девочки появились на свет,
Учитель явился к нам и сообщил, что тебя более нет с нами. Мы все решили, что
ты умерла. Младенцы сутки напролет орали полных два месяца, а мне волей-неволей
приходилось быть при них нянькой. Что же случилось с тобой?
– Алдур не солгал вам, Бельдин, – спокойно
ответила она. – Меня не было более с вами – в самом прямом смысле. Видишь
ли, вскоре после того, как родились девочки, мне явились Алдур и Ул. Они
сказали, что поручают мне великую миссию, которая потребует от меня не менее
великой жертвы. И я должна была оставить всех вас, дабы подготовиться к этой
миссии. Я покинула Вейл и отправилась с Улом в Пролгу за наставлениями. Время
от времени он позволял мне незримой являться в этот мир, чтобы видеть
вас. – Она тяжелым взглядом смерила Бельгарата. – Нам о многом
надобно потолковать, Старый Волк...
Бельгарат вздрогнул.
– Но, может статься, вы можете хотя бы в общих чертах
описать нам эту вашу великую миссию? – осторожно спросил Сади.
– Увы, нет.
– А я на это и не рассчитывал... – пробормотал
евнух.
– Здравствуй, Эрионд, – поприветствовала Поледра
светловолосого юношу.
– Здравствуй, Поледра, – ответил он.
Эрионд, как всегда в подобных случаях, не выказывал и тени
изумления. Гарион начинал подозревать, что мальчик вообще не умеет удивляться.
– Ты очень вырос с тех пор, как мы виделись.
– Конечно.
– Ты готов?
От этих слов Поледры по спине у Гариона побежали мурашки –
он внезапно вспомнил свой странный сон накануне того самого дня, когда ему
стало известно, кто он такой.
Тут раздался деликатный стук в дверь. Дарник отворил – на
пороге стоял рыцарь в сверкающих латах.
– Его величество удостоили меня чести сообщить вам и
товарищам вашим, что корабль уже ожидает вас в гавани, господин рыцарь.
– Но я не... – начал было Дарник.
– Оставь все как есть, Дарник, – прервал его Шелк
и обратился к рыцарю: – Не соблаговолите ли сказать, господин рыцарь, где могли
бы мы видеть его величество? Нам предстоит проститься с ним и выразить
искреннюю нашу благодарность за его бесконечную доброту.
– Его величество ждет вас в гавани, господин. Там он
простится с вами и пожелает вам удачи в великой миссии, которую призваны вы
исполнить.
– Тогда мы поспешим, господин рыцарь, – пообещал
маленький человечек. – Заставлять ждать одного из величайших монархов мира
было бы пределом неучтивости с нашей стороны. Позвольте заверить вас, господин
рыцарь: то, как вы выполнили королевское поручение, делает вам честь – и мы в
долгу у вас.
Сияющий рыцарь поклонился и вышел.
– Да где ты научился так разговаривать, Хелдар? –
ошарашенно спросила Бархотка.
– Ах, любезная госпожа, – столь же изысканно
ответил Шелк, – неужели вам неведомо, что порой под заурядной личиной
скрывается тонкая душа поэта? И если будет на то воля ваша, то в доказательство
я сложу изысканную оду каждой прелестной части вашего непревзойденно
прекрасного тела.
Он беззастенчиво оглядел ее с головы до ног.
– Хелдар! – воскликнула девушка, заливаясь
краской.
– А знаешь, это очень забавно, – сказал Шелк,
разумея при этом цветистый старинный слог, – по крайней мере, Гарион
надеялся, что имелось в виду именно это. – Как только язык привыкает ко
всяким этим «извольте», «соблаговолите» и «благоугодно», все идет как по маслу.
Да и звучит красивенько, правда?
– Мы со всех сторон окружены мошенниками, мама, –
вздохнула Польгара.
– Бельгарат, – начал практичный и деловой
Дарник, – видимо, нет смысла брать с собой лошадей? Ведь мы наверняка
будем карабкаться по скалам по колено в бешеных волнах, когда доберемся до
этого рифа. Зачем же мучить животных?
– Наверное, ты прав, Дарник, – согласился старик.
– Тогда пойду на конюшню и поговорю с конюхами, –
сказал кузнец. – А вы все ступайте в гавань. Я вас догоню.
И Дарник невозмутимо удалился.
– В высшей степени практичный человек, – заметила
Поледра.
– Но под личиной человека заурядного скрывается
истинный поэт, мамочка, – улыбнулась Польгара. – И ты не поверишь,
сколько радости приносит мне эта особенность моего мужа!
– Полагаю, всем нам следует спешно покинуть этот
остров, Старый Волк, – сказала мужу Поледра. – Еще денька два – и все
будут сидеть по углам, кропая дурные вирши.
Тут явились слуги, чтобы отнести в гавань поклажу, а Гарион
с друзьями, пройдя по роскошной анфиладе дворцовых залов, очутились на улицах
Дал-Перивора. Хотя утро выдалось ясное и солнечное, но на западе уже клубились
тяжелые пурпурные облака – красноречивое свидетельство того, что над рифом
Корим с погодой явно не все ладно.
– Полагаю, это надо было предвидеть, – горестно
вздохнул Шелк. – Ах, если бы хоть однажды – лишь один-единственный разочек
– одно из этих великих событий произошло в ясный погожий день!
