– Он вовсе уже не малыш, моя девочка. Он крепенький
мальчонка с такими же светлыми кудряшками, как у нашего Эрионда. По выражению
его мордашки я понял, что он не в восторге от своей компании. Если судить по
первому впечатлению, то он, похоже, вырастет таким же буяном, как все в его
семействе. Сдается мне, Гарион может спокойно сойти вниз, вручить ему Ривский
меч, а нам всем останется сидеть и наблюдать, как он там со всеми разберется.
– Я не намерен позволить ему убивать, прежде чем у него
выпадет последний молочный зуб! – твердо заявил Гарион. – А
кто-нибудь еще там есть?
– Если супруга в свое время правдиво описала его, то с
ними эрцгерцог Отрат. На голове у него дешевенькая корона и облачен он в
какое-то поношенное королевское платье.
– Этот – мой! – рыкнул Закет. – Прежде у меня
просто не было возможности поговорить по душам с этим изменником!
– Супруга его будет вашей вечной должницей, –
хихикнул Бельдин. – Возможно, она даже отважится совершить путешествие в
Мал-Зэт, чтобы лично засвидетельствовать вам свое почтение, принести
благодарность и кое-что еще. Она похотливая бабенка, Закет. Советую тебе как
следует отдохнуть.
– Сожалею, но ваш разговор более мне не
интересен, – строго оборвала его Цирадис. – Время не ждет. Пора.
– Все, что будет вашей душеньке угодно, моя
радость, – ухмыльнулся Бельдин.
Цирадис не выдержала и улыбнулась.
И снова все принялись шутить и бравировать своей храбростью.
Неумолимо приближался самый важный час в истории мироздания – и они словно
старались позабыть о величайшей его важности.
Шелк шел впереди, неслышно ступая ногами, обутыми в мягкие
башмаки, по влажным камням. Гариону же и Закету приходилось передвигаться с
величайшей осторожностью, чтобы то и дело не звякать доспехами. Каменные
террасы достигали высоты около десяти футов каждая, но через равные интервалы
вырубленные в камне лесенки вели с нижней террасы на следующую. Шелк вел их уже
на третий уровень – тут гора принимала форму трехгранной пирамиды. Когда они
дошли до северо-восточного угла, Шелк знаком приказал всем остановиться.
– Сейчас надо вести себя особенно тихо, –
прошептал он. – Мы всего в каких-нибудь ста ярдов от амфитеатра. Ведь не
хотим же мы, чтобы какой-нибудь особенно чуткий гролим услышал нас?
Они с превеликой осторожностью обогнули угол и медленно
пошли вдоль северной стены пирамиды. Внезапно Шелк остановился и, подойдя к
краю, пристально вгляделся в туман.
– Амфитеатр представляет собой прямоугольное углубление
в скале. Начинается оно у самого берега, а заканчивается у самого входа или как
там его. Если поглядеть вниз, то террас прямо под нами, внизу, не видно. Это
потому, что мы как раз над амфитеатром – всего в сотне ярдов или около того от
Зандрамас.
Гарион стал пристально всматриваться в туман, страстно желая
единым усилием воли развеять эту серую пелену, чтобы взглянуть наконец прямо в
лицо врага.
– Спокойно! – почуял неладное Бельдин. – Все
будет совсем скоро. Не порть ей столь долгожданного сюрприза!
Из тумана послышались голоса – хриплые гортанные голоса
гролимов. Но слов Гарион не разбирал – да ему этого и не надо было.
Они ждали.
К тому времени солнце уже поднялось из-за горизонта – сквозь
мглистую пелену виден был бледный диск. В его лучах туман клубился и
стремительно редел. Вот небо у них над головами прояснилось, и Гарион увидел
ласковую голубизну. Но риф все еще окутывал толстый грязно-серый туман, а низко
над восточным горизонтом клубились грозовые облака. Подсвеченные снизу солнцем,
они мерцали зловещим оранжевым светом, словно небо внезапно объяло пламенем.
– Недурные цвета, – пробормотал Сади и нервно
переложил отравленный кинжал из одной руки в другую. Потом поставил на землю
свой красный кожаный короб и раскрыл его. Достав оттуда глиняный кувшинчик, он
осторожно отвинтил пробку и положил его набок.
– На этом рифе наверняка водятся мыши, – сказал
он, – а возможно, есть даже птичьи гнезда, а в них – яйца. Зит и ее малыши
в случае чего не умрут тут голодной смертью.
Наклонившись, он извлек из короба маленький мешочек и
переложил его в карман.
– Маленькая предосторожность, – шепотом объяснил
он друзьям.
Туман лежал внизу, словно серый океан, и на нем отчетливо вырисовывалась
тень гигантской пирамиды. Гарион услыхал вдруг откуда-то сверху странный
печальный крик. Он поднял голову. В небе на неподвижных крыльях парил
альбатрос. Гарион снова стал всматриваться в туман, лежащий внизу, и рука его
почти автоматически принялась стягивать кожаный чехол с рукояти Ривского меча.
Шар слабо мерцал, но вовсе не голубым светом. Он зловеще алел, словно тучи на
горизонте.
– Вот подтверждение, Старый Волк, – сказала мужу
Поледра. – Сардион тут, в пещере.
Бельгарат, чьи серебряные волосы и борода тоже словно
занялись огнем, проворчал что-то неразборчивое.
Но вот туман внизу начал клубиться и волноваться –
поверхность его теперь еще больше походила на океан, только штормовой. Туман
этот стремительно редел. Гарион уже различал внизу неясные очертания фигур в
черных одеждах.
А туман уже превратился в легкое марево, тончайшую дымку...
– Великая колдунья! – воскликнул кто-то из
гролимов. – Глядите!
Фигура в поблескивающем черном атласном балахоне с опущенным
капюшоном резко обернулась – и Гарион взглянул прямо в лицо Зандрамас. Он не
раз прежде слышал об огоньках у нее под кожей, но никакое описание не могло
вполне подготовить к зрелищу, что теперь предстало его взору. Сверкающие
точечки, испещрившие лицо Зандрамас, непрерывно перемещались под кожей. Тень
чудовищной пирамиды скрывала ее черты, и Гарион, глядя на нее, вспомнил
таинственные слова ашабских пророков о «всех звездах вселенной», чудом
проникших в ее плоть.
За своей спиной он услыхал, как судорожно вздохнула Сенедра.
Он обернулся и увидел маленькую королеву. С лицом, перекошенным ненавистью, и
кинжалом в руке она стремительно кинулась к ступеням, ведущим вниз, к
амфитеатру. Польгара и Бархотка, несомненно, бывшие в курсе отчаянного ее
плана, быстро скрутили и обезоружили Сенедру.
Тут Поледра подошла к самому краю террасы.
– Ну, наконец-то, Зандрамас, – зазвучал ее чистый
и звучный голос.
– Я терпеливо ждала, покуда ты присоединишься к своим
друзьям, Поледра, – насмешливо проговорила колдунья. – Я беспокоилась
о тебе, боялась, что ты заблудишься. Теперь все позади, и нам дозволено
начинать.
