Элида невольно вспомнила старого работника, который доживал свои дни у них в Хавннесе, когда она была маленькая. Он тоже держал свои вещи в строгом порядке. Чайную ложку он засовывал в трещину в бревне, а цинковую тарелку облизывал и ставил на подоконник. Тетя Хельга все-таки прятала свою тарелку в шкаф. Это вызвало у детей улыбку, но они были хорошо воспитаны и не показали вида.
— Хельга, давай решим, сколько мы будем платить тебе за жилье, — сказала Элида, когда дети были уже уложены и взрослые сидели вокруг стола.
Хельга широко раскрыла глаза, взгляд у нее стал острым, словно Элида неожиданно чертыхнулась.
— Вот уж не думала, что услышу от тебя подобную глупость! Как только это пришло тебе в голову? Думаешь, я смогу посмотреть в глаза Господу, если возьму деньги за то, что Фредрик и ты с детьми недолго у меня поживете? По-моему, Элида, ты лишилась рассудка!
Она так разволновалась и была так обижена, что они уступили.
Фредрик неожиданно пожелал им доброй ночи и начал с трудом подниматься по лестнице. Как будто этот разговор был для него слишком тяжел. Или не нужен. Ведь он хорошо знал свою сестру.
Когда Элида поднялась наверх и увидела, что он еще не спит, она сказала ему то, что думала:
— По-моему, ты все-таки должен немного заплатить ей.
— Мы уже говорили об этом, — устало сказал Фредрик.
— И что?
— Договорились, что перед отъездом домой мы отдадим некоторую сумму Трущобным сестрам.
— Ты мне об этом ничего не сказал.
— Я просто забыл.
— Трущобные сестры! Как это страшно звучит!
— Именно гам и работает Армия спасения. Хельга постоянно работает среди них. В трущобах.
Элида промолчала. Она разделась и получше укутала Йордис, которая спала в плетеной корзине, раздобытой Хельгой. Корзина поскрипывала при малейшем движении девочки. Агда спала с матерью. С этим ничего нельзя было поделать, она решительно отказывалась спать одна.
— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросила Элида, ложась в кровать.
— Со мной все в порядке, — успокоил ее Фредрик.
— Тебе страшно ложиться в больницу?
— И да и нет. Через это нужно пройти. Но я думаю о тебе, на тебя столько свалилось.
— Мы разделим обязанности. Ты ляжешь в больницу. А я займусь всем остальным.
— Спасибо! — прошептал он.
И попросил через минуту:
— Открой, пожалуйста, окно!
Она встала с кровати и приоткрыла окно. Постояла возле него, чувствуя, как по ногам бежит холод. Потом вернулась к кровати и потрогала лоб Фредрика. Холодный и влажный. Накинув куртку, она ждала, не попросит ли он снова закрыть окно. И услышала, что он спит.
Хельга проводила Фредрика и Элиду в Риксгоспиталь. Это было недалеко от ее работы. Она хорошо знала город и всюду чувствовала себя уверенно. Но для Фредрика эта поездка оказалась трудной, у него были боли в груди и высокая температура. Трамвай кружил по улицам, полз через населенные районы и по пустырям. На лбу у Фредрика выступили капельки пота, руки, лежавшие на коленях, дрожали. Глаза почти все время были закрыты.
Потом они два часа ждали в коридоре своей очереди. Хельга в форме Армии спасения с красными погонами на плечах беспокойно ходила взад-вперед и разговаривала с сестрами милосердия как со старыми знакомыми. Но когда подошла их очередь и она хотела пройти с Фредриком в кабинет, он остановил ее.
— Подождите здесь, — решительно сказал он и вслед за сестрой милосердия скрылся за дверью. Увидев, как плохо он себя чувствует, сестра взяла его под руку. Элида глотнула воздуху.
Они с Хельгой остались в приемной. Хельга рассказала о каком-то своем знакомом, которого чудесным образом излечили от болей в сердце, теперь он, как ни в чем не бывало, даже ходит в горы. Но тот знакомый был верующий. Оказывается, очень важно не терять веру. Какие у Элиды отношения с Богом?
Элида быстро ответила, что она верит в Бога. Но когда Хельга предложила ей вместе помолиться за Фредрика, она отрицательно помотала головой. В приемной было слишком много народу.
— Нет, Хельга, не сейчас!
Хельга уступила и снова начала ходить взад-вперед по приемной. Поля ее чепца смотрели то в пол, то в потолок. Время от времени она останавливалась и вздыхала. Ноги в солидных ботинках не двигались, но подол форменной юбки слегка колыхался. Элида не сразу поняла, что ее невестка все время молилась на ходу, молилась одна, в полном единении с теми силами, которых Элида не могла понять при всем желании.
Из кабинета сестра вывезла Фредрика в инвалидном кресле. Элида еще раз глотнула воздуху. Почему, неужели ему именно здесь стало хуже? Фредрик слабо улыбнулся. Так нужно — кабинеты, где проводятся обследования, находятся далеко отсюда, объяснил он. Сегодня его еще не положат, он должен ждать вызова. Что бы это могло означать?
Последнее окончательно вывело Хельгу из себя. Она начала долго жаловаться какой-то сестре, которая не имела никакого отношения к их делу. Круглое светлое лицо Хельги от возмущения покрылось красными пятнами. Голос звучал властно. При выдохе губы вытягивались и становились похожи на воронку. Грудь колыхалась.
Фредрик встал с инвалидного кресла и взял Элиду под руку. Не взглянув друг на друга или на Хельгу, они направились к выходу.
Тетя Хельга утратила веру в Риксгоспиталь. Зато она написала и позвонила целителю Марчелло Хаугену. Он вместе с матерью жил на вилле "Арьюна", красивом доме в Уллеволе. Целитель не был женат, мать варила ему кофе и помогала принимать посетителей. Они приходили к нему толпами, чтобы получить совет, помощь, здоровье, найти воду, собственность или потерянных родственников. Последним он занимался вместе с Армией спасения и тетей Хельгой.
— Два года назад я привела к Марчелло одного нашего работника, — рассказала она. — Он был так слаб, что мне приходилось его поддерживать. Ни один врач не мог понять, что с ним. Я стояла с ним рядом, когда Марчелло исцелил его наложением рук. Не так, чтобы он выздоровел в ту же минуту, как исцеленные Иисусом Христом, но уже на другой день этот человек мог ходить без посторонней помощи. И теперь, два года спустя, он читает проповеди как солдат Армии спасения! Говорю вам, это все Господь Бог! Никто, кроме Него! Это от Бога Марчелло Хауген получил свой благодатный дар. Я не встречала более одухотворенного человека. Он спасет Фредрика!
Но Рисгоспиталь опередил Марчелло Хаугена. Через неделю Фредрика положили в клинику. Тогда же Эрда, Карстен и Хельга начали ходить в школу. Тетя вершила свои дела у несчастных, у которых, как она говорила, не было никого, кроме нее. Иногда она уходила из дому так же рано, как Хильмар и Рагнар.
Перед уходом она читала маленькую проповедь для себя и тех, кто уже встал. Она никого не принуждала слушать ее, но Хильмар и Рагнар уже довольно давно жили у тети Хельги и потому воспринимали это как часть утреннего ритуала. Она молилась за них за всех, называя каждого по имени, и пела хотя бы один духовный гимн. Чаще всего "Христос — наш некоронованный хёвдинг".
[12]
