— Но это был мой налет, — с удовольствием вспомнил Милоу, — я его организовал, я дал самолеты и боеприпасы. Все шло по моему плану и под моим общим руководством.
— О, разумеется, Милоу, разумеется. Я не спорю. Я просто проверяю цифры, чтобы убедиться в справедливости ваших утверждений. А вы включили бомбардировку моста у Орвьетто? Помните, в тот раз, когда мы заключили с вами контракт?
— О нет, сэр. Я не считаю себя вправе включить этот налет в свой послужной список, поскольку в то время я находился в Орвьетто, руководя с земли огнем зенитных батарей.
— Это ничего не меняет, Милоу. Все равно это была ваша военная операция. И, признаться, вы провели ее блестяще. Мы не попали в мост, но зато получили изумительный узор бомбометания. Помню, как генерал Пеккем прекрасно о нем отозвался. Нет, Милоу, я настаиваю, чтобы вы приплюсовали и Орвьетто к своим боевым вылетам.
— Ну, если вы настаиваете, сэр…
— Да, да, настаиваю, Милоу. Итак, смотрите, у вас уже набралось шесть боевых вылетов. А это чертовски здорово, Милоу! В самом деле, здорово! За пару минут повысить цифру на двадцать процентов, доведя ее до шести, — это совсем недурно, Милоу, совсем недурно.
— Но у других пилотов по семидесяти вылетов, — заметил Милоу.
— Да, но им никогда не придумать ничего похожего на хлопок в шоколаде. Уверяю, Милоу, вы делаете даже больше, чем требует ваш пакет акций в синдикате.
— Но зато у других и слава, и возможность продвинуться, — продолжал настаивать Милоу обиженно. Казалось, он вот-вот захнычет. — Сэр, я хочу драться наравне с остальными. Вот почему я пришел к вам. Я тоже хочу получать ордена.
— Разумеется, Милоу. Нам всем следовало бы побольше бывать в боях. Но такие люди, как мы с вами, сражаются иным способом. Взять, к примеру, мой послужной список, — произнес полковник Кэткарт с заискивающим смешком. — Держу пари, далеко не все знают, что у меня самого на счету только четыре боевых вылета.
— Да, сэр, — согласился Милоу. — Не знают. Все думают, что у вас только два вылета. Причем один из них — это когда Аарфи летел в Неаполь, где вы собирались купить на черном рынке холодильник, но ошибся в расчетах и загнал самолет за линию фронта.
Полковник Кэткарт смущенно покраснел и решил сменить тему.
— Ну что ж, Милоу, не нахожу слов, чтобы выразить свое восхищение вашим намерением. Если это действительно для вас так важно, я распоряжусь, чтобы майор Майор дал вам те шестьдесят четыре задания, которых вам недостает до семидесяти.
— Благодарю вас, полковник, премного благодарю вас, сэр. Вы и не представляете, что это значит.
— Ах, не стоит благодарить, Милоу, я прекрасно понимаю, что это значит.
— Нет, полковник, полагаю, вы не знаете, что это значит, — возразил Милоу. — Кому-то ведь придется немедленно принять от меня руководство синдикатом. Это довольно сложная штука, а меня могут в любое время сбить.
Услышав это, полковник Кэткарт просиял и жадно потер руки.
— Знаете, Милоу, мы с подполковником Корном, пожалуй, были бы не против принять от вас синдикат, — предложил он небрежным тоном, едва не облизываясь при мысли о столь приятной перспективе. — Нам очень пригодится наш опыт с продажей помидоров на черном рынке. Только скажите, с чего нам начинать.
Милоу взглянул на полковника ласково и бесхитростно:
— Благодарю вас, сэр, вы очень добры ко мне. Во-первых, вам придется позаботиться об обессоленной диете для генерала Пеккема и обезжиренной — для генерала Дридла.
— Подождите-ка, возьму карандаш. Что дальше?
— Затем кедры.
— Кедры?
— Да. Из Ливана.
— Из Ливана?
— В Ливане у нас закуплены кедры, которые нужно отправить на лесопильню в Осло, где из них сделают щепу для строительства на мысе Код. Оплачивается при доставке. И кроме того, зеленый горошек.
— Зеленый горошек?
— Да, идет морем. Несколько барж зеленого горошка идет морем из Атланты в Голландию для уплаты за тюльпаны, которые отправлены в Женеву, чтобы расплатиться за сыр, предназначенный для Вены. Дэ-вэ.
— Дэ-вэ?
— Да, это значит — деньги вперед. Габсбурги не заслуживают доверия.
— Подождите, Милоу.
— И не забудьте об оцинкованном железе на военных складах Флинта. В полдень восемнадцатого четыре грузовика оцинкованного железа должны быть отправлены самолетом в Дамаск на переплавку. Условия: франко-вагон, Калькутта — два процента, десять дней, раз в два месяца. «Мессершмитт» с грузом конопли отправить в Белград в обмен на полтора самолета С-47 с финиками из Хартума, от которых мы никак не можем избавиться. Деньги за португальские анчоусы — мы их продали обратно Лиссабону — израсходуйте на оплату египетского хлопка, который приходит на наше имя из Мамаронека, а также закупите как можно больше апельсинов в Испании. За нараньясы всегда платите наличными.
— За нараньясы?
— Так называют в Испании апельсины. Да, и не забудьте о Пилтдаунском человеке.
[19]
— О Пилтдаунском человеке?
— Смитсоновский институт в настоящее время не располагает средствами, чтобы уплатить требуемую нами цену за второго Пилтдаунского человека. Но деятели института ждут кончины одного горячо любимого богатого мецената, который собирается завещать им нужную сумму.
— Святые угодники! Я не успеваю записывать!
— Франция готова закупить у нас столько петрушки, сколько мы сможем выслать, и нам надо ее переправить, поскольку мы нуждаемся во франках для обмена на лиры, а затем на пфенниги, чтобы, как только придут финики, уплатить за них пфеннигами. Кроме того, я закупил гигантскую партию бальзового дерева, чтобы распределить его между всеми синдикатскими столовыми.
— Бальзовое дерево? Для чего столовым бальзовое дерево?
— Хорошее бальзовое дерево, полковник, в наши дни не так-то легко достать. По-моему, не стоит упускать удачный случай.
— Да, по-моему, тоже не стоит, — неуверенно проговорил полковник. Сейчас он походил на человека, страдающего морской болезнью. — Полагаю, что цена подходящая?
— Цена возмутительная! — сказал Милоу. — Несусветная! Но, поскольку мы купили бальзу у одного из наших филиалов, мы с удовольствием заплатили сумму, которую с нас запросили. И потом — присмотрите за шкурами.
— Шкурами?
— Да, шкурами. В Буэнос-Айресе. Их необходимо выдубить.
— Выдубить?
— Да, в Ньюфаундленде. И отправить пароходом в Хельсинки пэ-бэ-эр, до того как наступит оттепель. До наступления оттепели в Финляндии все идет пэ-бэ-эр.
— По безналичному расчету? — догадался полковник Кэткарт.
