Сейчас она укладывает их в подходящие по размеру шелковые пакеты. Под стальным столом с толстым стеклом она спрятала алюминиевый ящик, обтянутый внутри мягкой тканью, с шестью подготовленными для папирусов отделениями. Во время пауз в работе камер Беатрис укладывает все шесть папирусов в отделения.
Алюминиевый ящик настолько легок, что Библиотекарь может нести его один. Мы покидаем хранилище и идем по коридору, предназначенному для слуг, где нет камер слежения с их неусыпным контролем. Оттуда мы идем по черной лестнице к подвалу, в котором риск встречи с кем-то из охранников минимален. Беатрис движется впереди, освещая дорогу карманным фонариком. За ней следует Библиотекарь с алюминиевым ящиком. Последним ковыляю я.
Мы снова проходим по узким темным ходам подвала. Я не могу понять, были мы уже здесь сегодня или блуждали по каким-то другим туннелям. Сеть пересекающихся ходов в подвалах заполнена сыростью и темнотой, отличить один ход от другого практически невозможно. И тем не менее Беатрис легко ориентируется. Когда в самом конце она открывает железную дверь со скрипом, который бывает только в кино, мы попадаем в подземный гараж, купающийся в ярком неоновом свете.
— Эстебан устроил здесь гараж в шестидесятые годы, — объясняет Беатрис. — Раньше здесь был склад.
Она открывает заднюю дверцу красного фургона с фирменным логотипом «Кока-кола» по бокам. Внутри стоят два крепких ящика — один большой продолговатый, другой маленький квадратный. Библиотекарь кладет свой алюминиевый ящик в маленький и насыпает поролон и древесную стружку.
В продолговатом ящике место как раз для раки с мумией.
Я прислоняю один костыль к фургону. Если нужно будет оказать помощь при переноске, потребуется свободная рука.
3
Из гаража мы вновь погружаемся в подземный лабиринт ходов, на этот раз с западной стороны дворца. Когда мы проходим через бордовую металлическую дверь, я узнаю роскошный коридор, ведущий в мавзолей.
С одним костылем, оказывается, идти гораздо легче. Я задумываюсь, почему ходил все это время на двух костылях. Итальянские врачи ничего не говорили о том, как долго нужно ходить на костылях. Норвежский врач, заменивший гипс перевязкой, вообще ни слова не сказал о костылях. Может быть, их следовало отбросить давным-давно? Это чертовски характерно для меня.
Мы останавливаемся около двойной двери-шлюза прямо под мавзолеем. Ни в коридоре, ни в шлюзе нет телевизионных камер наблюдения. Беатрис набирает код. Внутри шлюза мы должны дождаться, пока дверь сзади нас не закроется и не щелкнет. Беатрис проходит через проверку сканера, снова набирает код. Дверь открывается.
Мы поднимаемся по лестнице и входим в помещение сбоку от мавзолея.
— О’кей, — говорит Беатрис. Она поворачивается ко мне и делает глубокий вдох. — Теперь самое трудное.
— Что это значит?
— Внутри мавзолея две камеры, поэтому охрана всегда видит на своих мониторах одно из двух изображений. Нужно отключить камеры.
— Разве это возможно? Отключенные камеры сразу выдаст нас. А может быть, они не всегда смотрят на свои мониторы?
— Смотрят, уж поверь мне. Если отключить камеры, можно выиграть несколько минут. Они подумают, что это технический сбой. Один из них уйдет из центра охраны на втором этаже дворца и явится сюда посмотреть на камеры. На дорогу у него уйдет четыре с половиной минуты, если он будет идти быстро. Он обнаружит, что камеры отключены, а рака пропала. Через четыре минуты пятьдесят секунд он включит общую тревогу.
— Общую тревогу?
— Дворец имеет несколько систем сигнализации. Местная тревога объявляется только на отдельных участках и в центре охраны. Общая тревога хуже. Начинают звучать все сирены внутри и снаружи. Все ворота и двери автоматически закрываются. Зажигаются все прожектора и проблесковые огни вдоль ограды. Идет сигнал в полицию. Через четыре-пять минут полицейские окружают дворец, перекрывают главные дороги, ведущие из Санто-Доминго, прекращаются вылеты из аэропорта.
— В общем, это дает нам три минуты на то, чтобы вынести мумию из мавзолея в фургон, и полторы минуты, чтобы выехать из парка в город, — говорит Библиотекарь. — Мы едем через западные боковые ворота?
— Да, — говорит Беатрис. — Сегодня ночью на западных воротах дежурит Карлос.
Она кивает Библиотекарю, который открывает крышку коробки сигнализации.
— Сирена будет звучать очень громко, — предупреждает он. — Готова, Беатрис?
— Готова.
Она набирает код.
Библиотекарь держит палец около кнопки, которая отключает камеры.
Беатрис ведет обратный счет от пяти.
— Старт!
ВЫСТРЕЛ
1
Сирена разрывает тишину.
— Быстро! — кричит Беатрис, открывает дверь и гонит меня и Библиотекаря внутрь мавзолея.
Отзвуки сирены мечутся между стенами, полом и высоким сводом, вызывая ужасную какофонию. Метания огоньков стеариновых свечей порождают отблески света, тени и мягкие краски на белых мраморных колоннах.
— Go! Go! Go!
Мы бежим, спотыкаясь, по блестящей плитке пола к пяти ступеням возвышения.
Словно по приказу, с благоговением застываем перед мумией.
Моисей… Наследный принц Тутмос… Взбунтовавшийся принц…
Закутанное в льняные ткани тело кажется очень хрупким. Сложенные крестом руки покоятся на провалившейся груди. Перевозить его — это кажется кощунственным вмешательством в его глубокий тысячелетний сон.
Беатрис опускает крышку. Вместе с Библиотекарем защелкивает замки.
— Торопитесь! — перекрикивает она безумный вой сирен.
Мы ухватываемся за золотые ручки — Беатрис и Библиотекарь с одной стороны, я — с другой — и вынимаем гроб из саркофага.
Я боялся, что нести будет тяжело. Но он почти ничего не весит.
2
Мы спускаемся с подиума, идем, пытаясь, насколько возможно, держать гроб горизонтально. Эхо от наших шагов заглушается воем сирены. Библиотекарь открывает дверь боковой комнаты и придерживает ее. Потом дверь захлопывается.
В ушах звенит. Сирена настроена на такую частоту, чтобы выводить из строя и слух, и разум.
Мы спускаемся по крутой лестнице, прилагая большие усилия, чтобы гроб сохранял горизонтальное положение. Библиотекарь и Беатрис поднимают гроб над головой, а я иду согнувшись, придерживая его в нескольких сантиметрах над ступеньками. Костыль тащится следом за мной и хлопает по каждой ступеньке.
Я все время жду, что мы наткнемся на охранника. Или — что еще хуже — на Хассана и Эстебана.
В двери-шлюзе сирена едва слышна. Беатрис приближает глаз к сканеру и ждет зеленой лампочки.
