— Что-то было в тексте. — Его взгляд стал туманным и мечтательным. — В словах, в рукописи, в геометрических фигурах…
— И что ты сделал?
— Ты ведь знаешь, я честный и добропорядочный священник!
— Магнус, что ты сделал с кодексом?
Он стыдливо покосился на меня:
— Я засунул пергамент под куртку и принес домой. — Его взгляд блуждал по полу. — Я украл его, Бьорн.
2
Позже в тот же вечер, когда с гор подул холодный порывистый ветер, преподобный Магнус показал мне кодекс. Мы сидели за потрескавшимся столом в одной из комнат его дома, всего в нескольких шагах от Центра Снорри.
Его лицо исказилось словно от боли.
— Что тебя мучит? — спросил я.
Он с грустным видом покачал головой.
— Тебе стыдно, что ты украл пергамент?
— Это еще не все. Я… Нет. Не теперь, Бьорн. Может быть, в другой раз.
Из ящика конторки он вынул шкатулку, завернутую в серую бумагу и старые газеты. Он долго разворачивал один слой бумаги за другим. Собрание пергаментов было в на редкость хорошем состоянии. Кончиками пальцев я погладил светло-коричневую кожу:
— Так что же это? — Мне показалось уместным заговорить шепотом.
Очень бережно я открыл манускрипт. Первые пять страниц были исписаны рунами. Потом я дошел до части, где на более светлой коже были выведены латинские буквы, а под ними три символа, нанесенные красными чернилами:
Египетский анх. Руна тюр. Христианский крест.
На следующей странице две карты: Южной Норвегии и Западной Исландии.
И пентаграмма.
— Священная геометрия, — сказал преподобный Магнус.
Только этого недоставало!
— Если честно, — сказал я задумчиво, — я никогда не мог ответить на вопрос, чем является священная геометрия — мифологией или наукой.
— А может быть, она посредине?
— Кто из нас священник: ты или я?
В университете у нас был однажды заезжий лектор, который сумел убедить даже такого скептика, как я, что наши предки подверглись воздействию идей греков и египтян в области математики, астрономии, географии, геодезии, а также наук, которые составляют основу картографии. С помощью фотографий, сделанных из космоса, и карт он доказал, что почти все средневековые святыни и важнейшие сооружения были заложены в соответствии с географическими, геометрическими и математическими образцами.
И все же…
Преподобный Магнус вновь открыл страницы с латинскими буквами:
— Посмотри! Такой рисунок букв называется каролингский минускул.
[17]
Это основа печатного шрифта наших дней. Создание его означало целую эпоху в каллиграфии.
Я посмотрел на него взглядом, который, насколько я знаю, раздражает людей в особенности потому, что сила его возрастает из-за толстых стекол очков. Преподобный Магнус приложил палец к двум крохотным значкам в самом низу листа и протянул мне лупу:
— Видишь две буквы «S»?
— Да.
— Теперь понимаешь?
Но я абсолютно ничего не понимал.
— «S. S.» Рядом с каролингским минускулом. Бьорн, ну как ты не понимаешь? «S. S.» — это же Снорри Стурлусон! Латинские буквы написал сам Снорри!
Я изумленно смотрел на текст. А за окном жалобно завывал ветер.
— Текст написал собственноручно Снорри, — продолжил преподобный Магнус.
— Ты уверен?
— Это просто невероятно, Бьорн!
Если преподобный Магнус прав, то собрание пергаментов неоценимо и непременно войдет в мировую историю. Снорри вряд ли писал что-то собственноручно. Он диктовал. В окружении бригады писцов Снорри создавал свои труды о королях викингов и мифы о богах. Исследователи все еще бурно спорят, написал уточнение на полях исландского máldagi — письменного контракта — собственноручно Снорри или кто-то из его писцов.
— То, что Снорри лично написал части это текста, а не поручил это даже самому доверенному из писцов, означает, что содержание неминуемо должно быть невероятно щекотливым и секретным, — сказал преподобный Магнус.
— Но зачем он перемешал собственные пергаменты и тексты с более старыми манускриптами, написанными рунами?
— Если бы знать…
Мы осторожно перелистывали пергамент.
— О чем этот текст? — спросил я.
— Распоряжения. Правила. Пророчества…
Преподобный Магнус перевернул страницу и показал древнеисландский текст:
Первосвященник Асим сказал, что наступят такие времена, когда ХРАНИТЕЛИ доставят СВЯТОГО обратно к месту упокоения, под священное солнце, в священный воздух, в священную пещеру; и минет тысяча лет; и половина из них пройдет в тумане разрухи и лжи; и из большой армии ХРАНИТЕЛЕЙ останется только трое; и они будут верными, чистыми сердцем, и их число будет три.
— И что это значит? — спросил я.
— Понятия не имею. Но по меньшей мере слова можно разобрать.
— Что ты хочешь сказать?
— Значительные части текста вообще не прочитать!
— Неизвестный язык?
— Некоторые тексты написаны с использованием какого-то шифра.
— Что?!
— Ты мне веришь, Бьорн?
— Шифра?!
Преподобный Магнус понял, что мне потребуется время переварить его утверждение.
— Почему ты удивляешься? Коды употреблялись тысячелетиями!
— Но ведь это же Снорри?!
— Если он хотел написать что-то секретное, то был вынужден закодировать сообщение!
Магнус открыл последнюю страницу пергамента и показал мне красивый каллиграфический почерк, в изящной рамке стихотворные строки. Я попытался прочитать. Но даже мне, потихоньку поднимающемуся вверх по служебной лестнице старшему преподавателю, владеющему древнеисландским языком, текст показался абракадаброй.
— Тридцать три слова на шести строчках, — сказал он. — На первый взгляд нечитаемый текст. Поэтому я стал искать значение числа тридцать три.
— И что ты обнаружил?
— Иисус прожил тридцать три года. Тридцать три — главное число в магической нумерологии. Тридцать три — священное число масонов.
— Во времена Снорри не было масонов.
— Вот именно! Поэтому я считаю чистой случайностью, что текст состоит из тридцати трех слов. — Он самодовольно рассмеялся и перевернул страницу. Показал пальцем на текст из восемнадцати слов. — Абракадабра!
